Изящные слова - стр. 26
Тирада Алекса сбивает с меня спесь, и я просто киваю, давая молчаливое согласие на пытку. Нет сил возражать или брыкаться, я всё ещё до конца не понимаю, что происходит.
Алекс расследует дело Димы? И как давно? Почему он вообще засомневался, что Дима умер не из-за несчастного случая?
Алекс смеряет меня долгим тяжёлым взглядом, потом всё же щёлкает по папке. Прокручивает колёсико мышки, и у меня перед глазами мельтешат видеонарезки и какие-то документы, подписанные датами того года. Наконец, он останавливает курсор на видео с датой смерти Димы и временем «20:21». Немного подождав, как будто ещё сомневаясь, включает видео.
По телу разливается тягучее болезненное отчаяние. Мне больно смотреть, но и отвернуться не получается. Как загипнотизированная наблюдаю за автозаправкой, выезжающими с неё машинами, одновременно надеясь и боясь увидеть брата. Живого брата, которого нет.
За четыре года я ни разу не смотрела видео с ним, хотя таких целая куча в телефонной галерее. Воспоминаний на вечность вперёд, и вместе с тем ничтожно мало. Особенно, если знать, что никогда больше у меня не будет нового видео. Никогда больше мы не посмеёмся вместе над несмешными папиными шутками. Никогда больше я не услышу его «привет, малая, чё такая деловая».
Блядь.
«Ну, не ной», — голос Димы снова воскресает в памяти.
Не буду. Я в курсе, что тебе это не нравилось.
Прислоняюсь щекой к плечу Алекса, ища опору. Кажется, что, если он сдвинется с места хоть на миллиметр, я упаду и расшибусь в лепёшку. Ни за что больше не встану, потому что сломаюсь. Алекс толкается носом мне в лоб, потом прикасается к нему губами, всего на миг. Но мне этого достаточно, чтобы ощутить прочную стену и нерушимую опору. И плевать на все сомнения, которые терзали утром. Алекс меня не бросит.
Вот на асфальте появляются блики фар, и через секунду в кадр влетает чёрная Ямаха брата. Сердце из желудка вновь подпрыгивает и долбится в рёбра. Того и гляди проломит.
Дима. Живой. Такой сильный, уверенный. В той самой джинсовой куртке, которую подарила ему на последний день рождения. Слезает с байка, снимает шлем и вешает на ручку. Зачем-то оглядывается туда, где камера уже не захватывает трассу. Вот к нему подходит работник автозаправки, они недолго говорят, и тот уходит, а Дима достаёт телефон, отвечая на звонок.
Я непроизвольно тянусь к экрану, провожу пальцами по спине брата, и будто на самом деле его касаюсь. Не знаю, как описать боль от его потери. Наверное, это похоже на перелом всех костей одновременно. А потом, когда уже нет сил орать, резко лопаются вены и артерии, органы расплавляются, и наступает благословенное ничто.