Изобретение науки. Новая история научной революции - стр. 11

. Для Койре и Баттерфилда именно физика – сначала физика Ньютона, затем физика Альберта Эйнштейна (1879–1955) – символизировала современную науку. В настоящее время мы можем поставить в один ряд с ней и биологию, но они писали свои работы до открытия ДНК Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком в 1953 г. Когда Баттерфилд читал свои лекции, медицинская революция – первое чудо-лекарство, пенициллин – только начиналась, и даже в 1959 г. Ч. П. Сноу считал, что важную новую науку делают физики, а не биологи.

Таким образом, сначала речь шла не об одной научной революции, а о двух: первая была представлена классической физикой Ньютона, а вторая – ядерной физикой Резерфорда. И очень медленно первая одерживала верх над второй, становясь единственной{30}. Таким образом, сама идея о существовании такого явления, как «научная революция», которое имело место в XVII в., относительно нова. Что касается историков науки, то именно Баттерфилд популяризировал этот термин, многократно встречающийся в его книге «Происхождение современной науки», однако в первый раз он осторожно называет ее «так называемой научной революцией, обычно ассоциировавшейся с XVI и XVII вв.». Фразой «так называемой» Баттерфилд как будто оправдывается; еще более странным выглядит утверждение, что этот термин уже широко используется{31}. Где же, если не у Койре (работа которого ничего не говорила бы его аудитории), Баттерфилд мог найти этот термин, использовавшийся применительно к XVI и XVII вв.? По всей видимости, фраза «научная революция XVII в.» впервые была произнесена американским философом и педагогом Джоном Дьюи, основателем прагматизма, в 1915 г.[21], но маловероятно, что Баттерфилд читал Дьюи. Вне всякого сомнения, источником для Баттерфилда была работа Гарольда Дж. Ласки «Подъем европейского либерализма» (The Rise of European Liberalism, 1936), пользовавшаяся необыкновенным успехом книга, переизданная в 1947 г.{32} Ласки был известным политиком, видным социалистом и интеллектуалом своего времени; он в достаточной степени увлекался марксизмом, чтобы его привлекало слово «революция». Таким образом, именно у него, а не у Койре Баттерфилд позаимствовал этот термин, хотя чувствовал себя немного неловко, полагая, что многие слушатели и читатели уже знакомы с ним.

Таким образом, в этом отношении научная революция не похожа на Американскую и Французскую, которые были названы революциями тогда, когда они произошли; мы имеем дело с конструкцией интеллектуалов, оглядывающихся назад из XX в. Образцом для этого термина послужил термин «промышленная революция», который к концу XIX в. уже получил широкое распространение (по всей видимости, первым его употребил Хорас Грили, известный своей фразой «Иди на запад, молодой человек!»)