Измена. Я заставлю тебя простить - стр. 8
— Отпусти, — наконец, выдавливаю из себя, — я не хочу тебя видеть… Не трогай…
— Что за театр? — вцепляется он в мои плечи ещё сильнее.
Становится ещё больнее, я плачу беззвучно, трясясь всем телом.
Я будто попала в параллельную реальность.
— Лера… — он, наконец, ослабляет хватку и говорит тише. — Лера, не стоит оно того…
— Я думала, что у нас будет семья. Я думала, что ты любишь меня. И нашего ребёнка.
— Буду любить, когда родится. Всякое бывает. Нельзя же так привязываться, ну, чего ты? — он касается моего подбородка. — У меня у матери постоянно выкидыши были. Да и абортов она сделала кучу, — он ведёт плечом, мол, это же ерунда.
— Ты, — я поднимаю на него глаза, полные слёз, — радовался, что я не похожа на неё. Почему тогда для меня такое должно быть нормой? Этого бы не случилось, — голос снова срывается, — если бы не ты!
Я бы очень расстроилась, если бы это произошло просто так. Винила бы себя больше.
Как они все повторяют мне каждый день — «так бывает…».
Но, конечно, не было бы истерик, я бы справилась. С его поддержкой и ради него же. Чтобы не расстраивать.
Надеялась бы на лучшее.
Улыбалась. Пироги бы ему пекла (дура!)…
Но когда всё вот так…
Когда жизнь встаёт с ног на голову…
Когда всё исковеркано…
Собрать себя по кускам непросто.
Ещё хуже, когда это обесценивают, когда делают вид, что ничего не произошло, когда пытаются убедить, что ты — чокнутая, раз так реагируешь.
— И я извинился, — в его голосе звучит сталь. Он злится. Он явно хотел отделаться минутой стояния на коленях.
Я всхлипываю, запускаю дрожащие пальцы во встрёпанные и без того волосы, пропускаю отчаянный стон, но через мгновение меня будто переключает. Всматриваюсь в его лицо. На миг мне не больно. На миг мне так всё равно.
Жаль, что долго это не длится.
— Давно ты любишь её? — спрашиваю и сама не знаю, что хочу услышать. Историю болезненной любви? Как он сомневался, как она отпиралась, ведь мы лучшие подруги. Так же было, да? А потом нахлынула волна желания и чувств, и я просто отошла на второй план…
Дело не в том, что она «увела» у меня мужа.
Если бы она сказала всё, как есть, я бы простила и отпустила. Было бы больно. Но бывает всякое. Держаться за того, кто разлюбил, бессмысленно. А Алинка тоже достойна счастья.
Но мне никто даже не попытался намекнуть.
Все меня обманывали. За дуру держали. Это самое страшное.
Предатели…
В ответ на мой вопрос Игнат усмехается. Он отстраняется от меня, хоть и не встаёт с кровати. Видит, что если продолжит держать, мне станет хуже.
— Люблю? — его потряхивает странно, как будто от беззвучного смеха. — Эту шлюху?