Измена. Я заставлю тебя простить - стр. 10

— Ты меня предал. И говоришь, что это было «забавно».

Он стискивает зубы, молчит несколько секунд, затем чеканит:

— Есть женщины для секса, есть для семьи. Тебе не нужно ни о чём беспокоиться. Я от тебя никуда не ухожу. Меня всё устраивает.

Я мотаю головой, оглушённая этими словами.

— Меня не устраивает. Мы разводимся. Прямо сейчас я уезжаю. Не хочу больше тебя видеть…

Я слышу, как лопается его терпение.

В тот момент, когда всё, что я хочу, чтобы меня просто оставили в покое. Неужели это так сложно? В тот момент, когда меня потряхивает от боли и отвращения, Игнат нависает надо мной, вцепляется в челюсть, стискивает запястья в стальной хватке и глубоко, жёстко целует, протолкнув горячий язык мне прямо в глотку.

Я не знаю, как меня не стошнило…

Он не останавливается.

Опрокидывает на кровать, целует в шею, спускается ниже.

— Пожалуйста… не надо.

— Я тебя никуда не отпускал, Лера, — едва ли не рычит. — Ты моя жена. Сейчас мы заделаем нового ребёнка, поедем домой и всё будет как раньше.

— Я… — вдохнув через силу, выкрикиваю, — лучше умру! Помогите!

Он зажимает мне рот ладонью.

— Заткнись. Говорила, что любишь… А теперь что, а?

5. Глава 5

Я захлёбываюсь слезами, от каждого его поцелуя становится всё хуже и хуже. Он запускает горячую большую ладонь под сорочку, оглаживает бедро и цокает.

— Что ты с собой сделала? Такая худая…

Я хриплю в его ладонь, выгибаюсь в спине, зажмуриваюсь.

Как же так? Неужели никто не вмешается?

— Лера, это я, твою мать! — Игнат отстаёт от моих ног и кричит прямо на ухо, будто иначе я не понимаю. — Твой муж. Ты с ума сошла?

— Я… — рваный шёпот выпадает, когда он отводит руку от моего лица, — мне… пожалуйста, Игнат… Что я тебе сделала? Зачем ты так?

На ресницах подрагивают слёзы.

— Как? Да что я такого сделал?

Я смотрю на него, сквозь пелену боли смотрю и понимаю — он правда не понимает.

Ему удивительно.

Игнату, который говорил о любви, о семейном счастье, о светлом будущем, о том, что мне больше не нужно ни о чём волноваться рядом с ним, о том, что худшее позади.

Игнату, который целовал мои пальцы, когда они были в ранах и мозолях от усердной работы.

Ему. Ему удивительно.

Он не понимает.

— Лера, все мужики ходят налево. Секс без чувств — разве это измена? Чем это от рыбалки отличается?

Он хлопает ладонью по подушке рядом с моим лицом, заставляя вздрогнуть. И отстраняется резко. Встаёт с кровати, начинает расхаживать по палате.

Злой, в чёрной дорогой рубашке, изрядно измятой.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— О чём? Об этом все знают. Я тебя всему учить должен? Учить как одеваться, как сосать, как вести себя в браке, да?