Измена. Уходя – уходи - стр. 17

– Жду подробностей.

– Да какие там подробности? Давно секса не было, подрочить хочешь?

– Слушай, ну, ты говорил, что она гимнастикой занималась. Как там с растяжкой? – Пашка ведёт бровями, сжимает кулак и несколько раз с силой ударяет по нему ладонью. – Новые позы попробовал? Расширил горизонты?

– Расширил. Вертелась так, что член дымился.

– Помню, была у меня циркачка… – мечтательно тянет Пашка. Экран телефона светится – Рита написала. Беру не сразу. Думаю, что сказать. Как. Реально сейчас кину?

Привет. Не отвлекаю?

– И что, погулял и хватит?

Надо поговорить.

Всё. Написал, выдохнул. Скажу, что жена узнала и теперь надо расстаться.

Лично, или по телефону скажешь, что всё?

Жена узнала.

И?

– Ладно, не буду мешать. – Пашка отрывает задницу от стола и уходит. Смотрю на телефон, вздыхаю. Набираю Риту.

– Надо же, а я думала, духу не хватит позвонить.

У неё даже голос бархатный, с хрипотцой. От него по спине мурашки и кровь загорается.

– Я не хочу терять семью, – говорю как есть.

– Понимаю. Обратно под крыло к своей наседке залез. Там тепло, уютно. – Так и сочится сарказмом. Чувствую себя мальчишкой, которого взрослые пацаны гнобят. Неприятное чувство. – Ладно, поиграли и хватит.

– Подожди. – Морщусь. Щипаю переносицу, подбирая слова. – Рит, я не хочу всё заканчивать.

Аня

Странное чувство: когда жизнь не изменилась снаружи, но внутри больше ничего нет. Пусто там. Я почти перестала спать. Ночами лежу, прислушиваюсь к Машиному дыханию и глотаю горечь. Почему он так поступил? Устал. А я не устала! Мы так дочку ждали… Дима не отходил, пылинки сдувал, и после рождения не изменился. Выходит, изменилась я. Перестала возбуждать. Как же наивно было думать, что он будет любить вечно! Самое смешное, что он всегда говорил, что любит сильнее, и я соглашалась. Чувствовала себя с ним, как за каменной стеной, именно с ним поняла, что значит это выражение. Что бы ни происходило в моей жизни, он всегда был рядом, поддерживал. Мы друг друга поддерживали. Когда умерли, один за другим, мои бабушка и дедушки, а потом ушёл его папа. Когда его сократили, а Никита сломал ногу и мне пришлось отказаться от серии выгодных предложений в Сочи, чтобы сидеть с ним. Когда нам объявили Машин диагноз…

Глаза давно сухие, как один раз поплакала, так больше ни слезинки не проронила. Зачем? Себя, бедную-несчастную, жалеть? Я скорее не себя жалею, а то, что пропустила, не доглядела, не додала… Жру себя, ругаю, умом понимая, что нельзя так. Когда всё только на себя взвалить, а его оправдывать нельзя. Сказал, что не хочет семью терять, но ведь и правда хороший отец. Не знаю, что у нас дальше будет, пока не представляю, как просто за руку взять, не то чтобы в постель лечь. Он теперь будет сравнивать? Насколько она лучше?