Измена. Невозможно простить - стр. 41

- Вы правы, сегодня солнечно. А на счет форзиции, она же не прихотлива. Ее легко выращивать и можно смело растить даже на затемненном участке. А еще я хотелось сказать о георгинах. Почему вы их не окучиваете, это бы сделало их более устойчивыми к ветру.

- Вы хорошо разбираетесь в цветах?

- Наверное, - смущенно произнесла я. – Я работала флористом в цветочном магазине. И очень люблю цветы.

- Тогда нам есть о чем поговорить, меня Петр зовут – он протянул мне свою жилистую руку.

Я пожала его сухую ладонь.

- Очень приятно. Ира.

- Вы знали, что у Давида Ринатовича есть прекрасная оранжерея.

- Нет, не знала.

- Его младшая сестра занималась цветами. Почти все цветы в этой оранжерее выращены благодаря ее труду.

- А где сейчас она?

- Она трагически погибла в автокатастрофе.

18. Глава 17

Герман

Долг угнетал. Возможно не сам долг, а тот факт, когда смогу его вернуть. Угнетало и то, что моя милая Ирина, моя нежная и очаровательная жена, где-то там далеко, хотя даже толком не знал где она. Не мог ей помочь, вытащить из цепких лап Сизого. Уверял себя, что все будет хорошо, а потом посмотрел по сторонам, как вывозят последнюю мебель из моей квартиры и понимал, что я лгал сам себе. Ничего хорошего уже не будет. Я сам вырыл себе яму. Глубокую, надежную яму, которую теперь с легкостью можно обратно засыпать рыхлой землей.

Еще никогда положение моих дел не было настолько паршивым. Когда я смогу вернуть долг? Этот вопрос продолжал не давать мне покоя. «Ни-ко-гда! Никогда! Я не смогу его вернуть!», - кричало мое подсознание. Потому что у меня ничего нет. Квартира, машина, последние импортные штаны. Даже Ирину у меня забрали. Даже Ирину…

Я встал со ступенек, медленным шагом направился к худому парню, который с серьезным выражением лица указывал другим что и куда грузить.

- Подбросишь до центра? – спросил я у него.

-Нет, - отрицательно закачал головой. – Нам в другую сторону.

- А закурить есть?

- Не курю. Минздрав предупреждает…

Я кивнул, направился к лифту.

Денег у меня не было, совсем. В кармане куртки звенела какая-то мелочь, но это только усугубляло. Напоминало о прекрасном прошлом, где у меня было все.

Всем своим уже бывшим деловым партнерам которым я звонил, писал и лично наносил визит – все в один голос говорили: «нет». У них находилось шестьсот шестьдесят шесть причин, отказать. Мне не верили, даже под расписку. Мне никто не верил, кроме седого дядьки Олега, который спал на скрипучем, затертом диване и громко кашлял по ночам. И в этом большом, но таком родном городе чувствовал себя никому не нужным.