Избранные труды по русской литературе и филологии - стр. 103

). Около этого времени и сделана большая часть рабочих записей, составляющих предмет настоящей статьи.

Записи могут быть разбиты на две группы: 1) программы отдельных произведений; 2) списки работ, намеченных на определенное или (чаще) неопределенное время, либо перечни-планы будущей совокупности текстов – цикла, книги (сборника), собрания (статей, художественной прозы, более или менее полного собрания сочинений). При этом книга и собрание мыслятся не в собственно эдиционном плане, а как условные формы объединения замыслов – и реализованных, и намеченных (т. е. текстов существующих и будущих). Фиксировался, таким образом, не только данный замысел, но и мыслимое окружение. То и другое многократно воспроизводилось – в одном и том же блокноте, затем во втором, третьем и т. д. Эта повторяемость – при отсутствии следов разработки многих замыслов – говорит о том, что записи не носили технического характера. Их назначение заключалось в номинации и репродуцировании некоторого особого многосоставного контекста – совокупности потенциальных текстов. Этот контекст постоянно варьировался – пополнялся новыми темами, перестраивался путем перегруппировки тем, перевода некоторых из научной сферы в художественную, причем в последнем случае мог поддерживаться параллелизм. Так, «Мнимый Пушкин» (статью под этим заглавием см. в ПИЛК) фигурирует то в списке тем частных историко-литературных разысканий, то в программе «Записок читателя» (ср. НМ. С. 131–132); в немногим более раннем перечне (плане научных работ на 1926–1927 гг.) значится: «Маяковский, Пастернак, Мандельштам, Случевский»338 и в программе мемуарно-портретного цикла «Люди» также названы Маяковский и Мандельштам. После 1932–1933 гг. этот динамический контекст существовал уже наряду с замыслами, последовательно реализуемыми, – прежде всего романом о Пушкине и изучением и публикацией наследия Кюхельбекера.

Ситуация «перерыва – конца», о которой писал Тынянов Шкловскому, сказалась в немногочисленности теоретических тем. В списке работ, предназначавшихся для «Архаистов и новаторов», фигурировали: «Семантика Пушкина („Полтава“ и „Путешествие в Арзрум“)», «„Нос“ Гоголя (к теории сюжета)», «О стиле Герцена»; со списком работ для сборника соседствует запись: «К теории прозы (о прозе Пушкина)». Статья о «Носе» стоит в списке за «Достоевским и Гоголем», т. е. после работы «к теории пародии» должна была следовать работа «к теории сюжета». Можно думать, что соотнесение «Полтавы» и «Путешествия в Арзрум» основывалось на противопоставлении одического пласта в стиле поэмы и «нейтрального», как его определял Тынянов, стиля «Путешествия». Судя по положению в рукописи, возможно, относился к составлению «Архаистов и новаторов» перечень «Маленькие статьи»: «1. О фамилиях у Гоголя. 2. Пародия. 3. Фет и Рюккерт. 4. Козлов и Языков. 5. Некрасов и Жорж Занд+„Извозчик“