Избранные труды по русской литературе и филологии

Список работ Е. А. Тоддеса (в том числе статей о политической и культурной ситуации недавнего прошлого), а также некоторые биографические сведения об авторе см. в посвященном его памяти блоке материалов: Новое литературное обозрение. № 130. 6’2014. С. 174–215.

Следы этой работы – ряд поправок и дополнений к «Поэтической идеологии», переданных в архив Мандельштамовского общества М. О. Чудаковой.

В ряде работ при цитатах из произведений Пушкина в скобках даны указания на том (римской цифрой) и страницу (арабской), отсылающие к изданию: Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л., 1937–1949.

В текстах ряда работ сохранены дополнительные сокращения, используемые автором. Они раскрываются в начале примечаний к этим работам.

Томашевский Б. В. Пушкин. М.; Л., 1961. Кн. 2. С. 350.

Там же. С. 485.

См.: Слонимский А. Л. Первая поэма Пушкина // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1957. [Вып.] 5. С. 200.

Об интересе Пушкина к сюжету сказки о Бове см. статью М. А. Цявловского «„Бова“ (Отрывок из поэмы)» в его книге «Статьи о Пушкине» (М., 1962. С. 90–105).

Томашевский Б. В. Указ. соч. М.; Л., 1956. Кн. 1. С. 311.

Там же. С. 47.

См. статью В. Закруткина «Незавершенные замыслы Пушкина в Кишиневе» в его книге «Пушкин и Лермонтов. Исследования и статьи» (Ростов-на-Дону, 1941. С. 130–131).

Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 45–46.

Городецкий Б. П. Лирика Пушкина. М.; Л., 1962. С. 175.

Там же. С. 102–103.

См.: Мезенцев П. Поэма Пушкина «Медный всадник» // Русская литература. 1958. № 2. С. 57–68; Макогоненко Г. Исследование о реализме Пушкина // Вопросы литературы. 1958. № 8. С. 231–241; Xарлап М. О «Медном всаднике» Пушкина // Вопросы литературы. 1961. № 7. С. 87–101; Гербстман А. О сюжете и образах «Медного всадника» // Русская литература. 1963. № 4. С. 77–88. С выводами М. Харлапа убедительно полемизирует А. М. Гуревич в статье «К спорам о „Медном всаднике“» (Филологические науки. 1963. № 1. С. 135–139).

См., в частности, комментарии С. М. Бонди к поэме в кн.: Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1960. Т. 3. С 517–521.

Соловьева О. С. «Езерский» и «Медный всадник». История текста // Пушкин. Исследования и материалы. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 351.

Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России. СПб., 1914. С. 30–31. Отрицательного мнения об основании новой столицы придерживался не только Карамзин. Кн. Е. Р. Дашкова в своих запрещенных записках, хорошо известных Пушкину (выписка из них о Радищеве опубликована в кн.: Рукою Пушкина. [Л.], 1935. С. 589–593), резко осуждала жестокость и тщеславие Петра, стоившие жизни «тысячам работников» (Записки княгини Е. Дашковой. СПб., 1907. С. 162). Кн. M. М. Щербатов, сильно критиковавший Петра в произведениях «О повреждении нравов в России» и «Рассуждение о пороках и самовластии Петра Великого», в утопическом сочинении «Путешествие в землю Офирскую» коснулся и вопроса о новой столице. Дурные стороны перенесения столицы из Москвы в Петербург он видит в том же, в чем и Карамзин, но сверх того отмечает, что цари «знание внутренних обстоятельств <империи> потеряли»; вельможи, отдаленные от своих деревень, «потеряли познание, что может тягостно быть народу и оный налогами стали угнетать»; «вопль народный не доходил до сей столицы» (цит. по: Вальденберг В. Э. Щербатов о Петре Великом. СПб., 1903. С. 14–15). В «Прошении Москвы о забвении ее» Щербатов выступает за перенесение столицы в Москву. И. Фейнберг считает, что Пушкин мог знать о сочинениях Щербатова от Чаадаева, внука Шербатова по материнской линии (Фейнберг И. Незавершенные работы Пушкина: Изд. 4-е. M., 1964. С. 80). Ср. шуточное послание Вяземского московскому главнокомандующему А. П. Тормасову «Из того света» (Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1884. Т. 9. С. 3–5). Интересно следующее место в статье о Пушкине французского литератора Леве-Веймара, помещенной 3 марта 1837 г. в «Journal des Débats»: «Взгляды Пушкина на основание Петербурга были совершенно новы и обнаруживали в нем скорее великого и глубокого историка, нежели поэта» (см.: Щеголев П. Дуэль и смерть Пушкина: Изд. 3-е. М.; Л., 1928. С. 413–416).

Этому месту «Медного всадника», как известно, соответствуют подлинные слова царя из его письма Карамзину от 10 ноября 1824 г.: «Воля Божия; нам остается преклонить главу пред нею» (Неизданные сочинения и переписка H. М. Карамзина. СПб., 1862. Ч. 1. С. 32). См. также: Письма H. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866. С. 386.

Русский архив. 1877. № 8. С. 424–425. Здесь же П. И. Бартенев сообщает, что он сам слышал анекдот от современников, в том числе от С. А. Соболевского. Ср. сообщение Н. Лернера (Русская старина. 1908. Кн. 1. С. 117). Сp. также в «Старой записной книжке» Вяземского о предполагавшейся в 1812 г. эвакуации памятника из Петербурга (Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1883. Т. 8. С. 120).

Древняя и новая Россия. 1872. Ноябрь. С. 403.

Сводка современных и мемуарных откликов на наводнение 1824 г. содержится в статье Г. Ленобля «К истории создания „Медного всадника“» (Ленобль Г. История и литература. М., 1960. С. 351–387).

Барсуков Н. Жизнь и труды M. П. Погодина. СПб., 1888. Кн. 1. С. 289–290.

Грибоедов А. С. Сочинения. М.; Л., 1959. С. 386.

Неизданные сочинения и переписка H. M. Карамзина. С. 62.

Сочинения и переписка П. Я. Чаадаева. М., 1913. Т. 1. С. 38.

Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1883. Т. 8. С. 331.

Архив братьев Тургеневых. Вып. 6 (Переписка А. И. Тургенева с кн. П. А. Вяземским. Т. 1). Пг., 1921. С. 70–71.

См.: Ленобль Г. Указ. соч. С. 378–379.

Языковский архив. СПб., 1913. Вып. 1. С. 224.

Пумпянский Л. В. «Медный всадник» и поэтическая традиция XVIII века // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1939. [Вып.] 4–5. С. 104–106, 108.

Там же. С. 94.

На это стихотворение как на источник «Медного всадника» указал М. Аронсон. См.: Аронсон М. И. К истории «Медного всадника» // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1936. [Вып.] 1. С. 221–226.

Огарев в предисловии к «Русской потаенной литературе» дает краткую характеристику поэмы и ее автора. Сам Огарев использовал радикальный вариант темы потопа в стихотворении «Памяти Рылеева» (1859). О В. С. Печерине см.: Гершензон М. Жизнь Печерина. M., 1910; Бобров Е. Литература и просвещение в России в XIX в. Материалы, исследования и заметки. Казань, 1902. T. 4. С. 3–74; Он же. Мелочи из истории русской литературы. XV. Тема о наводнении // Русский филологический вестник. 1908, № 1–2. С. 282–286. М. Гершензон датировал поэму 1833 г., Е. Бобров вслед за Огаревым – 1837–1838 гг.

Соллогуб В. А. Воспоминания. [Л.,] 1931. С. 183.

Лернер Н. О. Мелочи прошлого. Из прошлого русской революционной поэзии. IV. Стихи о наводнении // Каторга и ссылка. M., 1925. Kн. 21. С. 243–247. Авторство А. Одоевского окончательно не установлено. См.: Азадовский М. К. Затерянные и утраченные произведения декабристов // Литературное наследство. М., 1954. Т. 59. С. 702–704.

Русский вестник. 1884. № 2. С. 856–857. Ср. с официозным письмом кн. Д. В. Голицына царю (от 18 ноября 1824 г.), в котором речь идет о реакции на действия властей в связи с наводнением: «Мне кажется, я могу твердо удостоверить Ваше Величество, что не только в обществе, но в частности не отзывались невыгодно о правительстве». См.: Дубровин Н. Ф. Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I. СПб., 1883. С. 394.

Москвитянин. 1841. Ч. 5. № 9. С. 245.

Томашевский Б. В. Историзм Пушкина // Томашевский Б. В. Пушкин. М.; Л., 1961. Кн. 2. С. 183.

Там же. С. 183–184.

Ср. у Ю. Н. Тынянова об «осовременивании исторического материала» в «Родословной моего героя»: Тынянов Ю. Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929. С. 274.

О тексте «Медного всадника» и «Езерского» см.: Измайлов Н. В. Из истории замысла и создания «Медного всадника» // Пушкин и его современники. Л., 1930. Вып. 38–39. С. 169–190; Бонди С. М. «Езерский» и «Медный всадник» // Рукописи А. С. Пушкина: Фототипическое издание. Альбом 1833–1835 гг. М., 1939. <Кн. 3>. Комментарии. С. 35–51; Он же. Новый автограф Пушкина // Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. М., 1950. Вып. 11. С. 134–146; Соловьева О. С. Указ. соч. С. 268–344.

Пумпянский Л. В. Указ. соч. С. 109–116.

Реизов Б. Г. Французская романтическая историография. Л., 1956. С. 183.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. [М.; Л.], 1948. Т. 5. С. 71–79, 336–370 (далее ссылки на это издание даются в тексте). Текст «Тазита» готовил С. М. Бонди. См. также статью «„Гасуб“, а не „Галуб“» в его кн.: Черновики Пушкина. М., 1971. С. 54–62 (впервые в его кн.: Новые страницы Пушкина. М., 1931. С. 59–73); Комарович В. Л. Вторая кавказская поэма Пушкина // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М., 1941. [Вып.] 6. С. 211–234; Турчанинов Г. К изучению поэмы Пушкина «Тазит» // Русская литература. 1962. № 1. С. 38–54.

Комарович В. Л. Указ. соч. С. 225–228.

Lednicki W. Pushkin’s Tazit and Mickiewicz’s Konrad Wallenrod // Lednicki W. Bits of Table Talks on Pushkin, Mickiewicz, Goethe, Turgenev and Sienkiewicz. The Hague, 1956. P. 180–197.

Мнение М. Л. Гофмана: «…есть все основания думать, что „Галуб“ был вполне закончен вчерне» (см. его кн.: Пушкин. Психология творчества. Париж, 1928. С. 83), – не подтвердилось. В случае «Тазита» вопрос о конструктивном значении «незавершенности» отпадает.

Судьба и значение этой проблематики в истории русской литературы и рецепция идей Руссо в России исследованы в ряде работ Ю. М. Лотмана: Пути развития русской просветительской прозы XVIII в. // Проблемы русского Просвещения в литературе XVIII в. М.; Л., 1961. C. 79–106; Истоки «толстовского направления» в русской литературе 1830‐х годов // Ученые записки Тартуского гос. университета. Тарту, 1962. Вып. 119. С. 3–76; Руссо и русская культура XVIII в. // Эпоха Просвещения. М.; Л., 1965. C. 208–281; Руссо и русская культура XVIII – начала XIX века // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969. С. 555–604 (далее – Трактаты). Типологические обобщения по культуре Просвещения даны в статье «Проблема знака и знаковой системы и типология русской культуры XI–XIX веков» в кн.: Лотман Ю. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1970. С. 26–32.

Руссо писал об этих разногласиях в «Рассуждении о происхождении и основаниях неравенства между людьми» – см.: Трактаты. С. 41–43. Ср. в «Праве естественном» (1818–1820) А. П. Куницына: «Философы, изображавшие состояние человека вне общества, держатся различных мнений и больше или меньше удаляются от истинных об оном понятий» [цит. по кн.: Русские просветители (от Радищева до декабристов). М., 1966. Т. 2. С. 293].

Там же. С. 208.

«Этот человек не существует, говорите вы, пусть так, но мы можем допустить его существование» («Письмо к Кристофу де Бомону» – Трактаты. С. 618).

Там же. С. 77 («Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми»).

Там же. С. 95.

См.: Дюше М. Мир цивилизации и мир дикарей в эпоху Просвещения. Основы антропологии у философов // Век Просвещения. М.; Париж, 1970. С. 251–278.

О недошедших ранних романах Пушкина «Цыган» и «Фатам, или Разум человеческий», создававшихся под влиянием философской прозы XVIII в. (Вольтер), см.: Томашевский Б. Пушкин. М.; Л., 1956. Кн. 1. С. 33–38.

Один из «реальных» доводов, посредством которого Руссо доказывал противоестественность цивилизованного общества, был тот, что европейцы не могут приучить дикарей к своему образу жизни. «<…> Миссионерам нашим иногда удается сделать дикарей христианами, но не цивилизованными людьми. <…> Между тем как тысячу раз случается читать, что французы и другие европейцы добровольно удаляются к диким племенам и проводят среди них всю свою жизнь <…>» (цит. по: Руссо Ж. Ж. О причинах неравенства. СПб., 1907. С. 151).

По мнению кавказоведа, черкесские обряды переданы в поэме очень точно (Турчанинов Г. Указ. соч. С. 44, 52). Черновики и первоначальная редакция некоторых стихов в беловой рукописи дают основание предполагать, что Пушкин отбрасывал варианты, противоречащие этнографической трактовке Гасуба. В третьем диалоге было (слова Гасуба):

Набросок: «Мне череп нужен» (V, 353, ср. с. 369). Это, по-видимому, реминисценция из Данте (33-я песнь «Ада»). Эпизод об Уголино и Руджери был в числе первых отрывков из «Божественной комедии», переведенных на русский язык (1800) – см.: Алексеев М. П. Первое знакомство с Данте в России // От классицизма к романтизму. Л., 1970. С. 57–60. В 1817 г. появился перевод Катенина «Уголин» (Сын отечества. 1817. № 9). Данте упоминается в одном из стихотворений кавказского цикла («Зорю бьют. Из рук моих…»). С другим вариантом того же места в «Тазите»: «Мне кубок нужен» ср. летописный и переданный Карамзиным рассказ о гибели Святослава (История Государства Российского. СПб., 1818. Т. 1. С. 193), а также пушкинское «Послание Дельвигу» («Прими сей череп, Дельвиг, он…»).

Словарь языка Пушкина. М., 1956. Т. 1. С. 643–645.

Действительный факт – горцы, вступившие в мирные сношения с русскими, мирные черкесы, упоминаемые в произведениях на кавказскую тему, в том числе в «Путешествии в Арзрум». Ср. хотя бы Галуб в «Валерике» Лермонтова – имя, как известно, заимствовано из «Тазита» в редакции Жуковского.

Трактаты. С. 43, 65–67.

Трактаты. С. 77. По Руссо, Гоббс с его «войной всех против всех» имел в виду именно это состояние. Куницын полемизировал и с Руссо, и с Гоббсом, отдавая предпочтение последнему (Русские просветители… С. 293–294).

Московский вестник. 1827. № 2. С. 115.

Московский вестник. 1827. № 3. С. 213. Это обычное мнение. Ср., например, в «Истории русского народа» Н. Полевого (М., 1833. Т. 4. С. 154) или у Бестужева-Марлинского: «Изумительна неподвижность азиатского быта в течение стольких веков. Об Азию расшиблись все попытки улучшений и образования: она решительно принадлежит не времени, а месту» («Аммалат-бек» – Бестужев-Марлинский А. А. Соч.: В 2 т. М., 1958. Т. 1. С. 525). Ср. «спящий Восток» в «Споре» Лермонтова.

Московский вестник. 1827. № 3. С. 213–214.

Погодин М. П. Исторические афоризмы. М., 1836. С. 7. Ср. в его «Начертании русской истории» (М., 1837. С. XII).

Назовем два имени, далекое от Пушкина и близкое, – Гегель и Чаадаев (в известном письме к Чаадаеву от 19 октября 1836 г. Пушкин сам говорит о «христианской цивилизации»). Аналогию в эстетике и истории литературы представлял взгляд, согласно которому романтизм есть искусство христианской эры, а классицизм – искусство дохристианской Античности.

Речь идет не о взаимоотношениях Пушкина и Погодина, круга «Московского вестника», не об оценке деятельности русской православной церкви на Кавказе (она выражена в «Путешествии в Арзрум»), а о концепции христианства в широкой историко-культурной перспективе (ср. в указ. письме к Чаадаеву о христианстве вообще и – иначе – о положении русского духовенства, ср. также в «Заметках по русской истории XVIII века» и «О ничтожестве литературы русской»).

Османова З. Г. О «Тазите» Пушкина // Уч. зап. Кабардинского НИИ. 1957. Т. 9. С. 425–427; Турчанинов Г. Указ. соч. С. 50.

Широко распространенная сюжетная коллизия «христианин – мусульманин» не обязательно должна интерпретироваться по нашему варианту. Очевидно, что он неприложим, например, к «Бахчисарайскому фонтану» или «Гяуру» Байрона. Назовем, однако, произведение, которое Пушкин рецензировал в «Литературной газете» как раз около времени работы над «Тазитом», – «Карелия» Ф. Глинки. В одном из эпизодов поэмы мусульманка, уличенная в связи с христианином, перекрестилась на глазах отца. Указанный Ф. Глинкой источник (Глинка Ф. Н. Избранные произведения. Л., 1957. С. 339) – «Путешествие по Тавриде» И. М. Муравьева-Апостола – был хорошо знаком Пушкину («Бахчисарайский фонтан»). И. М. Муравьев-Апостол коснулся и вопроса о магометанских общинах в христианском государстве (сразу после эпизода, использованного Ф. Глинкой, – Муравьев-Апостол И. М. Путешествие по Тавриде… СПб., 1823. С. 150–152).

Напомним в этой связи и биографическое обстоятельство – особый интерес Пушкина к А. П. Ганнибалу. В немецкой биографии А. П. Ганнибала, неполный перевод которой сделан, по мнению Т. Г. Цявловской, самим Пушкиным, говорилось, в частности, о намерении Петра I доказать возможность приобщения «почти диких людей» к науке и государственной службе. Там же описано крещение Ганнибала, он характеризуется как «убежденный христианин», который – ср. выше мнение Руссо – не захотел вернуться на родину, «привыкнув к европейскому образу жизни» (Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 51–52, 41).

Марлинский А. Полн. собр. соч. СПб., 1847. Т. 2. Ч. 6. С. 215.

Погодин М. П. Исторические афоризмы. С. 100; А. П. Куницын: «Самое исследование исторических происшествий без познаний права естественного быть не может, или история будет простонародное предание, никакого поучения не представляющее» (Русские просветители… С. 213).

Изучение этой статьи предполагает выяснение значения для Пушкина книги А. Токвиля «О демократии в Америке». См.: Алексеев М. П. К статье Пушкина «Джон Теннер» // Временник Пушкинской комиссии. 1966. Л., 1969. С. 52–54.

Карамзин Н. М. Указ. соч. Т. 1. С. 13.

Мы опираемся на основные положения известной книги В. М. Жирмунского «Байрон и Пушкин» (Л., 1924), считая указанные им признаки достаточными для общего жанрового различения текстов и, следовательно, достаточными для наших целей. Упоминая о «Тазите», В. М. Жирмунский подчеркнул его отличия от южных поэм Пушкина и восточных поэм Байрона (С. 190). Позднее же он относил «Тазита» к числу попыток Пушкина «вернуться к темам романтической поэмы с той драматической объективностью, которою воспитала в нем школа Шекспира» – см. его статью «Пушкин и западные литературы» (Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1937. [Вып.] 3. С. 79). Говоря о романтической поэме, мы всюду подразумеваем ту ее разновидность, которая восходит к восточным поэмам Байрона и которая в русском стихотворном эпосе 20–30‐х гг. стала наиболее авторитетной и устойчивой жанровой моделью.

Просветительство и романтизм – отдельная проблема (включающая такие темы, как «Руссо и романтизм», «Байрон и Руссо»), которая не может обсуждаться здесь сколько-нибудь подробно.

Андреев-Кривич С. А. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. М., 1954. С. 62–63.

Эйхенбаум Б. О поэзии. Л., 1969. С. 285–286.

Жирмунский В. М. Байрон и Пушкин. Л., 1924. С. 268–269; Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 57–61.

Комарович В. Л. Указ. соч. С. 220–224. Соответствующие пункты плана I: 1 день – лань, почта, грузинский купец; II – орел, казак (V, 336).

С диалогами коррелируют другие употребления формул троичности в поэме: «Три дня, три ночи с кунаками / Его он хочет угощать»; «Ты в горло сталь ему воткнул / И трижды тихо повернул»; «Тазита трижды он позвал». Что касается отрицательных сравнений в зачине, то Пушкин употреблял их в произведениях весьма различных по характеру фольклоризма («Братья разбойники», «Полтава», «Песня о Георгии Черном», «Сестра и братья» в «Песнях западных славян»).

Это мнение было высказано (по другому поводу) С. М. Бонди в статье «О чтении рукописей Пушкина» – Изв. АН СССР. Отд. общ. наук. 1937. № 2–3. С. 582 (перепеч. в кн.: Бонди С. М. Черновики Пушкина. С. 160).

Об авторе и истории публикации см.: Турчанинов Г. Ф. Султан Казы-Гирей – корреспондент пушкинского «Современника» // Временник Пушкинской комиссии. 1967–1968. Л., 1970. С. 47–57; Рыскин Е. И. Журнал А. С. Пушкина «Современник», 1836–1837. Указатель содержания. М., 1967. С. 28–29. «Долина Ажитугай» не осталась незамеченной и вызвала отклики из противоположных литературных лагерей. Белинский писал в «Молве» («Несколько слов о „Современнике“»): «„Долина Ажитугай“ примечательна как произведение черкеса (Султана Казы-Гирея), который владеет русским языком лучше многих почетных наших литераторов» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1953. Т. 2. С. 180). И. И. Дмитриев в письме к Вяземскому от 4 мая 1836 г. так отозвался о корреспонденте «Современника», имея в виду, вероятно, выпад Белинского (ценз. разр. № 7 «Молвы» со статьей Белинского – 31 апреля): «Не правда ли, что он пишет по-русски несравненно исправнее и с большим вкусом, чем некоторые из рецензентов „Телескопа“, „Молвы“ и фельетона „Северной пчелы“?» (Старина и новизна. 1898. Кн. 2. С. 190).

Современник. 1836. № 1. С. 165.

Там же. С. 168.

Измайлов Н. В. Стихотворение Пушкина «Мирская власть»: (Вновь найденный автограф) // Изв. АН СССР. Отд. лит-ры и языка. 1954. Т. 13. Вып. 6. С. 548–556; Он же. Лирические циклы в поэзии Пушкина 30‐х годов // Пушкин: Исследования и материалы. М.; Л., 1958. Т. 2. С. 7–48. Вторая статья вошла в его кн.: Очерки творчества Пушкина. Л., 1975 [здесь автор несколько изменил предположения о составе цикла и высказался по поводу ряда откликов на его работу, появившихся после 1958 г.; в связи с ними см. также: Vickery W. «Воспоминания в Царском Селе» (1814) и «Памятник»: к вопросу о строфике // Slavic Poetics: Essays in Honour of Kiril Taranovsky. The Hague; Paris, 1973. P. 494–497]. Новейшие работы стимулированы как объяснительными возможностями самой гипотезы, так, по-видимому, и импульсами, идущими от современной поэтики (см. в нашей рецензии на кн. Н. В. Измайлова: Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и языка. 1976. Т. 35. Вып. 5. С. 474): Савченко Т. Т. О композиции цикла 1836 года А. С. Пушкина // Болдинские чтения. Горький, 1979. С. 70–81; Зубков Н. Н. Пушкинский лирический цикл 1836 года // Вопросы жанра и стиля в русской и зарубежной литературе. М., 1979. С. 11–20; Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830‐е годы (1833–1836). Л., 1982. С. 424–461; Старк В. П. Стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны…» и цикл Пушкина 1836 г. // Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1982. Т. 10. С. 193–203. Разбор стихотворений цикла, главным образом в лексикологическом плане, см. в кн.: Григорьева А. Д., Ивановa H. Н. Язык лирики XIX в.: Пушкин, Некрасов. М., 1981 (раздел о Пушкине написан А. Д. Григорьевой). В работе В. П. Старка сделано очень интересное указание на соответствие нумерации трех стихотворений последовательности поминовения событий Страстной недели. Однако попытка показать, что «сквозной, стержневой темой цикла является» тема «мирской власти», кажется не столь удачной. Для защиты этого тезиса приходится утверждать, что Иуда осужден за любоначалие и что в «Подражании италиянскому» «ощущается стихия „мирской власти“» (с. 200). Остается также неясным, зачем Пушкину понадобилось объединять с тремя стихотворениями, связанными литургической последовательностью, такой демонстративно светский на их фоне текст, как «Из Пиндемонти».

Далее эти стихотворения и «Из Пиндемонти» обозначаются сокращенно: Ск, ОП, ПИ, MB, НЯ, ИП; каменноостровский цикл – КЦ.

Об этом переводе см.: Томашевский Б. Мелочи о Пушкине. II. Источник стихотворения «Как с древа сорвался предатель ученик» // Пушкин и его современники. Л., 1930. Вып. 38–39. С. 78–81.

Сравнение текста Ск с источником см.: Габричевский А. «Странник» Пушкина и его отношение к английскому подлиннику // Пушкин и его современники. Пг., 1914. Вып. 19–20. С. 40–48; Благой Д. Д. Джон Беньян, Пушкин и Лев Толстой // Пушкин: Исследования и материалы. М.; Л., 1962. Т. 4. С. 50–74 (здесь же приведен английский текст и русский перевод в изд. 1819 г., которое имелось в библиотеке Пушкина). Впервые о Толстом в связи с Ск упомянули С. А. Венгеров в предисловии к I выпуску сб. «Пушкинист» (СПб., 1914. С. XXII) и Н. О. Лернер в комментариях Венгеровского издания (СПб., 1915. Т. 6. С. 466).

Достоевский Ф. М. Собр. соч. М., 1958. Т. 10. С. 455–456.

Именно этой заменой обусловлены такие отзывы о Ск, как «таинственный побег из города», «звуки почти апокалипсические» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М.; Л., 1952. Т. 8. С. 249, 385) или «глухое, мистическое полуотчаяние, полупророчество» (Огарев Н. П. Избр. произведения. М., 1956. Т. 2. С. 484). В «Путешествии» Беньяна, предполагающем не «отчаяние», а надежду на «блаженную вечность», аллегория исключает «таинственность» и не содержит никакого «пророчества» сверх или помимо библейских.

При пародическом «перерождении формы» Ск в «Воре» Некрасова (ПИЛК. C. 21–22) эта моторность была воспроизведена. В связь с реализацией метафоры пути можно поставить и отмеченную В. Л. Комаровичем в Ск реминисценцию сказки Батюшкова «Странствователь и домосед» (Литературное наследство. М., 1934. Т. 16–18. С. 897, 904).

Это дало возможность Огареву (Указ. соч. С. 481) сказать о самом Пушкине: «искал юношу, читающего книгу, который бы указал ему дорогу к свету», – в контексте размышлений о том, что «если бы пуля странствующего искателя приключений не прекратила дней» поэта, он отошел бы от «увлечения Николаем и централизацией» и «воскрес бы к впечатлениям свободы».

А также дают лексическое соответствие к «живот» в начальной же формуле молитвы «Господи и владыко живота моего», выше в ОП замененной на «владыко дней моих».

Ср. в этом плане свидетельство восприятия духовных стихотворений Пушкина неохристианской мыслью, оставленное Вл.В. Гиппиусом: для него Ск – «необыкновенный документ последних лет жизни Пушкина, художественно – такой же возбужденности, как „Цыганы“, похожий на отрывки из Житий святых по своему смыслу» (оценка, контрастирующая по религиозному содержанию с пониманием Достоевского), тогда как ОП он находил риторичными и «скучными по вялости ритма». «И потому он был правее не тогда, когда тянулся в религиозное сознание опустошенного и онемелого христианства, но когда – в своей страстности, в своем грехе, в своей грешной влюбленности – находился в самом процессе христианского бытия» – далее цитируется НЯ (Гиппиус В. В. Пушкин и христианство. Пг., 1915. С. 30, 38–40).

О значениях символа «лев» у Беньяна см.: The Pilgrim’s Progress from this world to That which is to Come, by John Bunyan / Ed. by J. B. Wharey. Oxford, 1960. Р. 320.

Петрунина H. H., Фридлендер Г. M. Над страницами Пушкина. Л., 1974. С. 67, 71–72 (статья о НЯ написана H. Н. Петруниной). Краткое неконкретизированное замечание о «тесной идейной зависимости» между ИП и НЯ содержится в статье: Розанов M. Н. Об источниках стихотворения Пушкина «Из Пиндемонте» // Пушкин: Сб. 2. М.; Л., 1930. С. 126 (прим. 2).

Старк В. П. Указ. соч. С. 203.

Ср.: Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. С. 251.

См. также примеры из Псалтири (Петрунина Н. Н., Фридлендер Г. М. Указ. соч. С. 69); ср. 1 Петр 5, 8. Из подобных примеров в поэзии ср., в частности, именования сатаны в стихотворении Кюхельбекера «Ангел»:

Одна из зачеркнутых строк НЯ – «Так ревом яростным пустыню оглашая» давала также соответствие звуковому фону ПИ (плеща, с хохотом, шумно).

Параллель к последнему стиху НЯ из А. Шенье указана А. А. Ахматовой (Временник Пушкинской комиссии. 1970. Л., 1972. С. 40–41; ср. замечания В. Непомнящего: Вопросы литературы. 1978. № 1. С. 222–223).

Подобное смешение встречается в комических и сатирических жанрах (оттуда же в первых двух строфах «Евгения Онегина» – боже мой, черт, Зевес; ср.: Лотман Ю. М. Три заметки о Пушкине: 1. «Когда же черт возьмет тебя» // Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979. С. 91–95). Так, в ноэле Д. П. Горчакова царица (Екатерина II) отказывается приветствовать младенца Христа, говоря: «Зачем к нему я поплыву? / И так с богами я живу, / С Эротом и со славой». У И. М. Долгорукова (о взяточнике):

(Поэты-сатирики конца XVIII – начала XIX в. Л., 1959. С. 105–106, 389–390). То, что семантическая редукция в формуле «бог с ними (с ним, тобой, вами)» была нормой для начала XIX в., видно из текстов, в которых предполагается окказиональное оживление ее смысла, как в следующей эпиграмме Илличевского: «В чем разноречит он с читателем своим? / Он пишет: „С нами бог!“, тот говорит: „Бог с ним“» (Русская эпиграмма второй половины XVII – начала XX в. Л., 1975. С. 336). Такое оживление, по-видимому, входит в подобных случаях в механизм кощунства (в смысле ст.: Живов В. М. Кощунственная поэзия в системе русской культуры конца XVIII – нач. XIX в. // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. [Вып.] 13); но цензурное чтение (ср. там же, с. 77–80) могло вообще не считаться с редукцией.

В Ск обнаружена цитата из Карамзина, но – из его вариации на темы Экклезиаста («Опытная Соломонова мудрость, или Мысли, выбранные из Экклезиаста»). См. комментарии Ю. М. Лотмана в кн.: Карамзин H. М. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1966. С. 394–395.

Виноградов В. В. Язык Пушкина. М.; Л., 1935. С. 116–117.

Если верно указание Вяземского на реальную ситуацию, отраженную в MB (см.: Старк В. П. Указ соч. С. 201–202), то возможно и вероятно, что ирония направлена не только против адресата, названного в заглавии, но и против церковных властей. Не исключено, что Пушкин имел в виду приблизительно то же, что говорил о русском духовенстве (с петровского времени) в черновике письма к Чаадаеву от 19 октября 1836 г. («Точно у евнухов – у него одна только страсть к власти. Потому его боятся» – XVI, 422; подлинник на франц. яз.). С MB следует сопоставить эпиграмму, сочиненную в связи с открытием Александровской колонны и приписывавшуюся Пушкину:

Эту формулу молитвы Ефрема Сирина ср. с: Матф. 5, 22–24; 7, 1; Лук. 6, 37; Рим. 2, 1.

Это весьма характерно для тех моментов русской общественной мысли, когда в ней преобладает (видимо, органичное) негативное отношение к парламентской форме правления или, по крайней мере, убеждение в невозможности ее в России. Слово понимается в противопоставлении «делу», т. е. как нечто эфемерное, недостаточное, – и в то же время как нечто большее, чем слово, ему приписывается особо коварная «власть». У Пушкина это представление отразилось в «Клеветникам России» и «Бородинской годовщине», где, с одной стороны, «Вы грозны на словах – попробуйте на деле!», «Кому венец – мечу иль крику?», а с другой – именно в этих «словах» и «крике» предполагается опасность европейского конфликта. Источник опасности – те, в ком реализуется свобода слова, – «народные витии», «мутители палат», «легкоязычные витии», причем трижды употребленная рифма «витии – России» закрепляла противопоставление (в ИП не действующее). Риторический рисунок этих стихов был намечен еще в 5-й строфе наброска «Недвижный страж дремал на царственном пороге…», где есть и рифма «витии – России», но там негативная оценка «витий» дана с точки зрения «владыки севера» – Александра I. (Ср. использование варианта этой рифмы Блоком в «Двенадцати».) Доводы в пользу существования цензуры в «Путешествии из Москвы в Петербург» также основаны на уверенности в том, что в слове скрыта власть и что «класс писателей» может составлять «аристокрацию самую мощную, самую опасную». Вяземский, прекрасно понимавший политическую жизнь конституционных государств, тем не менее находил во Франции «самодержавие слов» [подробнее см. в нашей статье: О мировоззрении П. А. Вяземского после 1825 года // Пушкинский сборник. Рига, 1974. Вып. 2. С. 133–134 (см. наст. изд. С. 99–123. – Сост.)].

Антитеза «громкие права – иные, лучшие права» обусловливает жесткое смысловое членение стихотворения. Но в членении самого текста твердой границы нет. После стиха 9, где графический курсив является и смысловым, и композиционным – заключающим развитие первой темы, анафора стихов 10–11 подчеркивает приступ ко второй теме, но стихи 12–13 возвращаются к прежней, иначе ее освещая – вскрывая связь любоначалия с зависимостью. Только после этого последним словом стиха 13 начинается развитие второй темы, заявленной в стихах 10–11, причем стихи 15–16 снова касаются темы власти.

Вацуро В. Э. «К вельможе» // Стихотворения Пушкина 1820–1830‐х годов. Л., 1974. С. 205–206.

Ср. отброшенный стих «Как будто опьянев, беснуются народы» (III2, 1029).

Первоначально было: «морочит публику». Здесь, по-видимому, цитата из Шамфора (см.: Шамфор. Максимы и мысли. Характеры и анекдоты. М.; Л., 1966. С. 110). Ср. в «О ничтожестве литературы русской» о французских писателях и публике: «Публика (о которой Шамфор спрашивал так забавно: сколько нужно глупцов, чтоб составить публику), легкомысленная и невежественная публика была единствен<ною> руководительницею и образовательницею писателей» (XI, 504). Ср. использование этой же остроты с заменой «публики» «народом» (что близко к ходу мысли в ИП, где имеется в виду «публика» парламентского, «народного» государства) у Вяземского, который, цитируя в письме к А. И. Тургеневу (от 15 августа 1819 г.) свой аполог «Медведь», писал: «„Сколько глупцов нужно на публику?“ – спрашивал Шамфор. Народ (то есть глупцы) всех наших дел и цель и судия» (Остафьевский архив. СПб., 1899. Т. 1. С. 291). Ср также позднюю (1874) эпиграмму Вяземского «Слово Шамфора» (Вяземский П. А. Сочинения. М., 1982. Т. 1. С. 368).

Чтение белового автографа «зависеть от властей» (вместо «от царя»), несомненно, является результатом автоцензуры – это отметил Б. В. Томашевский, указавший, что оно разрушает противопоставление «народу», т. е. другому типу власти (Литературное наследство. М., 1934. Т. 16–18. С. 318). То же мнение, с указанием на ошибочность решения в III1, 420: Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. С. 254, прим. 63. Томашевский считал, что в стихе 15 «для власти» подразумевает демократию, «для ливреи» – самодержавие (дающее «ливрею»). Рифма «ливреи – шеи», при совпадении мотива «гнуть шею», возможно, восходит к эпиграмме А. Бестужева на Жуковского «Из савана оделся он в ливрею…», где стих 6 читается: «Пред знатными сгибая шею», а 7-й и последний 8-й могли ассоциироваться у Пушкина с его камер-юнкерством: «Он руку жмет камер-лакею. Бедный певец!» С теми же стихами ИП ср. также «не гнув спины, ни совести в дугу» в стихотворении Вяземского «Казалось мне: теперь служить могу…», которое было скопировано и правлено Пушкиным (Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 511–512; Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л., 1969. С. 274–275).

Источники ИП – стихотворения Мюссе и Пиндемонте – не подсказывали подобных решений. Напротив, оба этих автора, противопоставляя искусство политике, называли имена великих европейских поэтов. См.: Розанов М. Н. Указ. соч. С. 125, 136.

В стилистическом плане эволюция от ранней «пушкинской риторики», где церковнославянская символика опрокидывалась «в систему либерально-атеистического мировоззрения», до «цикла религиозных стихотворений», где она играет «композиционно-организующую роль», рассмотрена В. В. Виноградовым (Указ. соч. Гл. IV–V).

Об этом стихотворении см.: Григорьева А. Д., Ивановa H. Н. Указ. соч. С. 107–115.

Не позднее начала 20‐х гг. написано и четверостишие Тютчева, пародирующее ту же молитву Ефрема Сирина (см.: Тютчев Ф. И. Лирика. М., 1965. Т. 2. С. 38, 336). Об отношении к ней Пушкина см. также: Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1882. Т. 7. С. 508. Мы не касаемся здесь очевидной связи духовного цикла с пушкинскими рецензиями в «Современнике» на сочинения Г. Кониского, С. Пеллико и «Словарь о святых». Следует назвать также обычно не упоминаемую по этому поводу незаконченную рецензию на «Путешествие к св. местам» А. Н. Муравьева, где, в частности, выдвинута антитеза, особенно любопытная в сравнении с приведенными выше примерами оксюморонных «христианско-античных» конструкций: «<…> Молодой поэт думал о ключах св. храма, о Иерусалиме, ныне забытом христианскою Европою для суетных развалин Парфенона и Ликея» (XII, 217).

Ср. «бог всех с анненской на шее» в куплетах Вяземского «Русский бог».

Иной (но не принципиально иной) вариант дало бы включение в КЦ стихотворения «Когда за городом, задумчив, я брожу…» (см.: Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. С. 244–245, 256–257), в котором – на фоне духовных текстов – трактовка темы смерти выглядела бы кощунственной.

Забавно, что комментатор нового и весьма солидного ПСС Жуковского (I, 552), цитируя эпиграмму, не называет ее автора, а отсылает к изданию 1939–1940 гг. (!). Так делалось в советские времена, чтобы обмануть цензоров, теперь делают, видимо, в угоду наивно-моралистической автоцензуре – и в видах компенсации Жуковскому за десятилетия заушения «реакционного романтизма» постановили не осквернять комментарий именем «экстремиста»-декабриста.

Глумов А. Музыкальный мир Пушкина. М.; Л., 1950. С. 184. Позднее, в «Деннице на 1831 год», «Певец» был напечатан с нотами А. Н. Верстовского и пометой «слова для музыки». Альманах М. А. Максимовича оказался довольно заметной новинкой, и романс Верстовского, скорее всего, стал известен Бестужеву.

По автографу напечатал «Испытание» А. Л. Осповат в кн.: Бестужев (Марлинский) А. А. Ночь на корабле. Повести и рассказы. М., 1988. Рассматриваемый эпизод – на с. 64.

Брик О. М. Звуковые портреты // Поэтика: Сборники по теории поэтического языка. Пг., 1919. С. 97.

Описание «системы параллелизмов и звуковых повторов» пушкинского стихотворения, сделанное В. Е. Холшевниковым (не вполне точное), см. в комментарии нового акад. ПСС – I (1999), 714. П. А. Вяземский в названном стихотворении (крайне редко упоминаемом исследователями) шел за обоими «Певцами». Это три шестистишия (пять строк пятистопного ямба и последняя – четырехстопного), без рефрена, хотя последний стих, благодаря ритмическому отличию, появляющемуся на одном и том же месте в строфе, мог выполнять функцию рефрена (что до некоторой степени соответствовало бы «метрическому курсиву» – дактилический стих на ямбическом фоне – рефрена «Бедный певец!»). Зачины двух первых строф сделаны по Пушкину: «Видали ль вы, как на закате дня»; «Слыхали ль вы певца печальный стих» – но далее обе эти строфы, хотя вопросительная интонация в них продолжена, и третья, где ее уже нет, выдержаны в духе Жуковского 1811 г., причем если Пушкин и вслед ему Бестужев конденсировали романсные возможности инициального текста, то Вяземский предпочел прямую лирическую ламентацию – может быть, как опыт воспроизведения «чужого слова».

Поэты 1820–1830‐х годов: В 2 т. Л., 1972. Т. 2. С. 145.

В комментарии к изданию Вяземского в 3-м издании «Библиотеки поэта» (1986) цитата из этого письма на с. 492 искажена опечаткой. Следует читать: «Эта песня может служить антидотом <а не «антиподом»!> для страждущих тоскою по отчизне».

В указанном издании К. А. Кумпан дает явно сомнительное чтение: полн он. В качестве источника текста указан автограф; но в предыдущем издании «Библиотеки поэта» (1958) Л. Я. Гинзбург печатала также по автографу: полон. Так и в авторитетном тексте в архиве братьев Тургеневых (см. изд. «Библиотеки поэта» 1986 г., с. 427).

О датировке см.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 20 т. СПб., 2004. Т. 2 (1). С. 504–505.

Ср. в «лицейской годовщине», также с коннотатами вакхического веселья, радости и чествования: «Вот вижу вас, вот милых обнимаю» («19 октября 1825»). Позднее, во вторых (черновых) «Воспоминаниях в Царском Селе», с возвращением к «богам и героям»: «Глядите: вот герой, стеснитель ратных строев, / Перун кагульских берегов. / Вот, вот могучий вождь полуночного флага <…>. Вот верный брат его <…>. Вот наваринский Ганнибал».

Пушкин А. С. Указ. изд. Т. 2 (1). С. 507.

Напротив, в воспоминаниях Погодина, сформировавшегося и как историк, и как писатель в эпоху Жуковского и Пушкина, – в известном описании авторского чтения «Бориса Годунова» – естественным образом воспроизведена цитата из «Торжества Вакха» (восходящая к «Вакханке» Батюшкова): «„Эван, эвое, дайте чаши!“ Явилось шампанское, и Пушкин одушевился, видя такое свое действие на избранную молодежь» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2. С. 37). В «Торжестве Вакха» цитируемая строка и три следующие использованы трижды, т. е. составляют подобие рефрена, хотя эти повторы следуют после отрезков текста неравного объема.

Францев В. А. Пушкин и польское восстание 1830–1831 гг.: Опыт исторического комментария к стихотворениям «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» // Пушкинский сборник. Прага, 1929. Отд. оттиск. С. 31.

Сопоставление позиций Пушкина и Карамзина по «польскому вопросу»: Березкина С. В. Суворовская военная кампания 1794 года в творческих откликах Пушкина // Русская литература. 2007. № 2. С. 30–32.

Орлов М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма / Изд. подгот. С. Я. Боровой и М. И. Гиллельсон. М., 1963. С. 60. Пушкин в автобиографических записках полемически пересказывает (и полемически же упоминает в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях») пассаж о «гипотезе», ссылаясь на письмо Орлова к Вяземскому.

Цит. по: Погодин М. Николай Михайлович Карамзин, по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М., 1866. Ч. II. С. 239, 240.

Орлов М. Ф. Указ. соч. С. 33. Об истории «польского вопроса» в александровскую эпоху см.: Парсамов В. С. Декабристы и французский либерализм. М., 2001. С. 56–87.

Более туго поддается объяснению (вернее, упирается в необходимость все новых реконструкций) другой эпизод. Наряду с письмами об «Истории» Карамзина около 1820 г. получили известность еще два небольших рукописных сочинения Орлова – письма к Д. П. Бутурлину о книге последнего «Военная история походов россиян в XVIII столетии» (СПб., 1818). В письме от 20 декабря 1820 г. говорится: «Россия подобится исполину ужасной силы и величины, изнемогающему от тяжести внутренней болезни» (Орлов М. Ф. Указ. соч. С. 64). Эта фраза восходит, вероятно, к библеизму колосс на глиняных ногах (Даниил 2, 31–34). Бескомпромиссный антиполонизм Орлова исключал, казалось бы, прямое сближение его в глазах Пушкина с «легкоязычными витиями», которых имела в виду «Бородинская годовщина»: «<…> Еще ли росс / Больной расслабленный колосс?» Авторский курсив указывает на чужую речь, приведенную здесь как некоторое общее место. Оно применялось к России европейской мыслью от Дидро и Сегюра (этот материал зафиксирован в словаре Ашукиных) на протяжении XIX века, включая сюда и французских парламентариев времени польского восстания. Орлов мог воспользоваться каким-либо фрагментом этой западной характеристики России, поместив ее в рамки декабристского дискурса, сосредоточенного в целом на двойном внутреннем недуге своей страны – крепостном праве («рабстве») и самодержавном устройстве власти. Здесь мы сталкиваемся с неразрешимым, по сути дела, вопросом: мог ли Пушкин, хотя бы окказионально, отождествить радикалов начала 20‐х гг. с внешнеполитическими оппонентами России начала 30‐х, какими он их себе представлял (явно преувеличивая и враждебность вообще, и особенно готовность к действиям ради Польши)? Помочь пониманию могло бы конкретное (и не психологическое!) истолкование известной фразы Пушкина в письме к жене от 11 мая 1836 г.: «Орлов умный человек и очень добрый малый, но до него я как-то не охотник по старым нашим отношениям» – однако мы лучше представляем «старые отношения» (см.: Немировский И. В. Творчество Пушкина и проблема публичного поведения поэта. СПб., 2003. Гл. I–II), чем то, что именно разделяло Пушкина и Орлова к концу жизни поэта.

Герштейн Э. Г., Вацуро В. Э. Заметки А. А. Ахматовой о Пушкине // Временник Пушкинской комиссии. 1970. Л., 1972. С. 32–33. О соответствующем фрагменте Мильтона («знаменитый оксюморон „darkness visible“» в «Потерянном рае») см. в статье В. Д. Рака об английском поэте и восприятии его Пушкиным: Пушкин: Исследования и материалы. СПб., 2004. Т. 18–19: Пушкин и мировая литература. Материалы к «Пушкинской энциклопедии». С. 204.

Ср.: «И пусть случайно оживит / Он <счастья будущего сон> сердце радостью мгновенной – / То в бездне луч уединенной: / Он только бездну озарит» (Жуковский. Эпимесид, пер. из Парни, 1813).

Ср. далее стихи, которые Пушкин намечал использовать в качестве эпиграфов в «Евгении Онегине»: «Собрание пламенных замет / Богатой жизни юных лет». Они отразились в концовке посвящения к роману. Из «Пиров» же, как известно, – один из эпиграфов к 7-й главе.

Ср. в «Стансах» («Судьбой наложенные цепи…»), близко к мотиву сумрачного сада: «И скромный дом в садовой чаще – / Приют младенческих годов». В «сумраке дубравы» таятся музы, см. «Лиде» («Твой детский вызов мне приятен…») – мотив, по-видимому, соотнесенный с мраком сада, где пируют поэты.

Лицейские тексты цитируются по 1-му тому нового академического издания (СПб., 1999; редактор тома – В. Э. Вацуро). Ссылки даны в тексте статьи в сокращенном виде – с указанием в скобках тома и страниц. Ссылки на большое академическое издание 1937–1949 гг. снабжены пометой Ак.

См.: «Арзамас». М, 1994. Кн. 2. С. 306–307, 395–396; 540, 578–579 (комм. В. Э. Вацуро). В лицейских куплетах, которые приписывались Пушкину, а в современных академических изданиях отнесены к коллективным опусам, смех подан иначе – это не злободневная литературная полемика, а насмешка над «вечными» общечеловеческими несовершенствами и пороками, соприкасающаяся здесь и с начатками гражданского вольнолюбия:

В издании 1937–1949 гг. этот текст был принят в качестве основного (Ак. I, 181).

Карамзин Н. М. Полн. собр. стихотворений / Вступ. статья, подгот. текста и примеч. Ю. М. Лотмана. М.; Л., 1966. С. 115.

Михельсон М. И. Русская мысль и речь: Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сб. образных слов и иносказаний. М., 1994. Т. 2. С. 284; Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. М., 1966. С. 623–624; Душенко К. Цитаты из русской литературы. 5200 цитат от «Слова о полку…» до наших дней. М., 2005. С. 204. Считается, что в идиоматическом качестве (с небольшой синтаксической перегруппировкой) эти стихи Карамзина стали употребляться после использования их в русском тексте либретто к оперетте И. Штрауса «Летучая мышь» [Займовский С. Г. Крылатое слово. М.; Л., 1930. С. 330; Берков В. П., Мокиенко В. М., Шулежкова С. Г. Большой словарь крылатых слов русского языка. М., 2000. С. 462; Серов В. (автор-составитель). Крылатые слова: Энциклопедия. М., 2003. С. 673]. «Идиоматическая» судьба ждала, как известно, и моностих Карамзина «Покойся, милый прах, до радостного утра!», однако в этом случае направление было задано самим жанром текста, опубликованного (1792) к тому же в числе пяти эпитафий и позднее широко бытовавшего в качестве надгробной надписи (Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Указ. соч. С. 525–526; Русская стихотворная эпитафия / Вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. С. И. Николаева и Т. С. Царьковой. СПб., 1998. С. 496–497). Ср. отмеченный Ю. Н. Тыняновым гротескный ход Достоевского (ПИЛК. С. 215). Любопытно, что в современных работах фразеологическое бытование, по-видимому, заслоняет цитату как таковую. В частности, в 1-м томе Полн. собр. соч. и писем Жуковского в комментариях к стихотворению «На смерть А<ндрея Тургенева>» не отмечена очевидная цитата в строке «Покойся, милый прах; твой сон завиден мне!» [ср. также: Фрайман Т. Творческая стратегия и поэтика Жуковского (1800 – первая половина 1820‐х годов). Tartu, 2002. С. 38]. На место «радостного утра» воскресения Жуковский ставит момент смерти, воссоединяющий его с покойным другом: «С каким веселием я буду умирать!»

Следует учитывать, что по жанру «Безверие» может быть сближено со стихотворением Карамзина, несмотря на стилистическое несходство. Б. В. Томашевский считал «Безверие» дидактическим посланием (Томашевский Б. Пушкин. М.; Л., 1961. Кн. 2. С. 351). С историко-литературной точки зрения это наиболее адекватная характеристика.

Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1968. С. 129.

Пушкинисты обращали внимание (первым, кажется, М. О. Гершензон) на некоторые из этих эпизодов, но не выстраивали всю цепочку от Карамзина к «Безверию» и далее до «Евгения Онегина» – она оставалась не эксплицированной. В. В. Виноградов в главе о пушкинских «новых узорах по старой канве» отмечает трансформацию цитаты из Карамзина в «Я пережил свои желания…», «употребление фразеологических частей этого образа» в «К моей чернильнице» и учитывает второй из онегинских контекстов, но не первый и не «Безверие». «Недостающий» онегинский контекст указал Н. Л. Бродский в своем комментарии, не упомянув Карамзина и «Безверие». Ю. М. Лотман, комментируя 1, XLIV, указывает на карамзинский же стих «Осталась в сердце пустота» («Опытная Соломонова мудрость, или Мысли, выбранные из Экклезиаста», вольный перевод из Вольтера), но не привлекает «Послания к А. А. Плещееву» и стихотворений 1821 г. В. В. Набоков к тому же месту первой главы приводит только фразу из одного письма Байрона. См.: Гершензон М. О. Статьи о Пушкине. М., 1926. С. 121; Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 395; Бродский Н. Л. «Евгений Онегин». Роман А. С. Пушкина. Пособие для учителя. М., 1964. С. 96; Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1980. С. 167; Набоков Вл. Комментарий к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Пер. с англ. СПб., 1998. С. 187. Стих из «Безверия» сопоставлен с первым из упомянутых выше онегинских контекстов (1, XLIV) в примеч. В. А. Кожевникова и B. C. Непомнящего в: Пушкин А. С. Собр. соч. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2000. T. 1. С. 455 (стих из Карамзина здесь не учтен).

Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 647–648, 661–663; комментарии Б. В. Томашевского в известном VII томе (1935) акад. ПСС, с. 551. Заманчиво предположить, что замена слова «мелодия» на «гармония» в альбоме Бартеневой связана с сочиненным примерно полугодом ранее стихотворением «Все в ней гармония, все диво…» (как известно, его автограф также представлял собой альбомный текст – был записан в альбом адресата, гр. Е. М. Завадовской). Недавняя работа предлагает рассматривать эти альбомные записи в качестве «отдельного пушкинского сочинения» в жанре поэтического афоризма, в двух вариантах: Кац Б. Любовь – мелодия или Гармония? Несколько соображений об афористических строках из пушкинского «Каменного гостя» // Эткиндовские чтения. ІІ–ІІІ: Сб. статей по материалам Чтений памяти Е. Г. Эткинда. СПб., 2006.

Ср. эту фразу, и также в начале стиха, в черновиках «Кавказского пленника» (Ак. IV, 346).

Ср. пушкинские стихотворные шутки, комизм которых заключен в игре вокруг возможности или невозможности употребить личное местоимение для обозначения любовного партнера («Она», с пуантом: «Я ей не он» – I, 273; «Твой и мой», «Tien еt mien – dit Lafontaine»).

I, 438; Томашевский Б. Пушкин. M.; Л., 1956. Кн. 1. С. 118. К вопросу о лирических жанрах см.: Зубков Н. Лирика Пушкина и проблемы литературной эволюции // Пушкин и теоретико-литературная мысль. М., 1999. Замысел «Слова милой», основное противопоставление, на котором строится стихотворение, очевидно сопоставимы с теми фрагментами элегической поэзии 1800–1810‐х гг., где в фокусе любовной рефлексии оказывается переживание (или воспоминание) речи героини, ее говорения, произносимого слова. Так, у Жуковского: «Приятный звук твоих речей / Со мной во сне не расстается» [«Песня» («Мой друг, хранитель ангел мой…») – переложение романса на слова Фабра д’Эглантина]; у Батюшкова: «И вздохи страстные, и сила милых слов» («Выздоровление»); «Я помню голос милых слов» («Мой гений»); «И слово, звук один, прелестный звук речей, / Меня мертвит и оживляет» («Разлука»); ср. у Баратынского (уже в 20‐х гг.): «Я вспоминаю голос нежный / <…> / Речей открытых склад небрежный» («Д<ельви>гу»). В пушкинской элегии «Зачем безвременную скуку…» (1820) слово героини упомянуто как деталь ее портрета, малая, но – как и в «Слове милой» – являющаяся в глазах поэта средоточием любви. (Об этом стихотворении см. маргиналию Ахматовой: Герштейн Э. Г., Вацуро В. Э. Заметки А. А. Ахматовой о Пушкине // Временник Пушкинской комиссии. 1970. Л., 1972. С. 41–42.) К этому же ряду относится голос нежный во 2–3-й строфах «Я помню чудное мгновенье…». Из воспоминаний А. П. Керн явствует, что «гений чистой красоты» являлся поэту и в образе, объединяющем собою эрос и мелос: «Во время пребывания моего в Тригорском я пела Пушкину стихи Козлова „Ночь весенняя дышала <…> и проч.“» (Пушкин в воспоминаниях современников. М, 1985. T. 1. С. 411). Это подтверждено Пушкиным в письме Плетневу ок. 19 июля 1825 г.

Жуковский В. А. Полн. собр. соч. и писем. М., 1999. T. 1. С. 384 и 730.

«Язык богов» в цит. тексте – конвенциональная формула, но в связи со «Словом милой» следует иметь в виду, что с тех пор как русские стихотворцы, начиная с Сумарокова, стали сочинять специально о женском пении и музицировании, они наделяли это искусство признаками волшебства и даже атрибутами божественности (см. очерки: Кац Б. «Благодарим, волшебница…» О стихах, посвященных певицам // Музыкальная жизнь. 1985. № 16, 17). В этом плане показательны два одновременных перевода стихотворения Шиллера «Laura am Klavier», выполненные Державиным и Мерзляковым в 1805–1806 гг. (обстоятельства появления конкурирующих переводов были освещены в известном комментарии Я. К. Грота: Державин Г. Р. Сочинения. СПб., 1865. Т. 2. С. 540–541; о том же, в связи с позицией И. И. Дмитриева: Вацуро В. Э. Пушкинская пора. СПб., 2000. С. 35–36). Державин в своем переводе «Дева за клавесином» говорит: «Царица жизни ты и смерти, / Сил правишь тысячьми, как бог!»; в другой редакции под заглавием «Дева за арфою» это сравнение изменено – «как маг!» (ср. далее: «Волшебница! одно твое воззренье, / Один твой звук пленит всю тварь»). Игра ее описывается как космогоническое действо: «И как, истекши из хаоса / И вихрем зиждущим взнесясь, / Из мрака солнцы воссияли: / Твоих так гласов ток златый». Ср. эпизод «сотворения мира» у Мерзлякова («К Лауре за клавесином. Из Шиллера»): «Так в недрах хаоса, из бурь животворящих / Раскрылись, понеслись полки миров блестящих, / И ночь зарделася от утренних лучей! / Таков волшебный тон гармонии твоей!» (Мерзляков А. Ф. Стихотворения / Вступ. статья, подг. текста и примеч. Ю. М. Лотмана. Л., 1958. С. 240). В этой космогонии обоих поэтов следует учитывать по крайней мере косвенное воздействие оратории Гайдна «Сотворение мира» (исполненной в Петербурге уже в декабре 1800 г.); в 1801 г. отдельным изданием вышло «Творение (Сочинение Гайдена)» Карамзина – написанное прозой и стихами, в качестве русского текста оратории, разделенного на «речетативы с музыкою», хоровые партии, арии, дуэты и трио. [В «Рассуждении о лирической поэзии» Державин называет это карамзинское сочинение единственным примером оратории на русском языке (ХVIIІ век. Сб. 15: Русская литература XVIII века в ее связях с искусством и наукой. Л., 1986. С. 253).]

В своем переводе Державин перед финалом снова связывает магию музыки с божественным покровительством: «Но стой и мне поведай, дева: / В связи ль с духами ты небес? / И тот ли их язык в Эдеме, / Музыка коим говорит?» Параллельный пассаж у Мерзлякова заканчивает текст (последняя фраза которого: «Открой мне таинство: не сим ли языком / В эдеме праведных веселие вещает, / Когда Егову прославляет?»), а Державин, в отличие от оригинала (как указал Я. К. Грот), делает финал видением инобытия («Мелькают сквозь небес раздранных / Младых духов мне в солнцах троны: / За гробом утрення заря!») – и даже эмфатической теодицеей в последней строке: «Кощуны, прочь! – есть Бог!»

При всем визионерском накале чувственная сторона музыки не только не умаляется у Державина, но акцентируется – в частности, нанизыванием анафороподобных фрагментов, с тем чтобы передать, как «звоны, полные души, со струн роскошно устремленны», воспринимаются слушателем, – приятно, великолепно, важно, отрадно и т. д., а в силу содержащихся в музыке контрастов (по Мерзлякову, «всеуслаждающий в гармонии раздор») и: «уныло, мрачно, тяжело – / По мертвым дебрям как ужасный шорох нощи». Но в этом многообразии земная любовь затенена, почти вытеснена – тогда как в переводе Мерзлякова она выдвинута в первых же двух строфах. Сама природа – как и поэт – влечется к музицирующей деве некой эротической силой, исходящей от ее игры: «Природа, алчная к твоим восторгам, страстно / Приникла и молчит! – Волшебница! – воззришь, / И я весь твой навек!»

Через два года Мерзляков опубликовал большое (72 строки, 18 строф на основе 6-стопного ямба), но с мадригальным заглавием стихотворение («К неизвестной певице, которой приятный голос часто слышу, но которой никогда не видел в лицо»), тесно связанное с переводом из Шиллера (это было отмечено Ю. М. Лотманом), учитывающее и державинский перевод (дева теперь играет на арфе; ср. также эмфазу: «Так! есть бессмертие!.. оттоль сей звук исходит!»), но главным образом усиливающее любовную топику – на фоне варьированного здесь «обзора» высоких мотивов. Поющая арфистка вознесена: «Твой ум теряется всевышнего в делах, / Я вижу новый свет и ангелов парящих, / И бога, и… тебя в блистающих лучах!», но это не мешает любовной линии, доведенной до риторической кульминации: «Сколь силен твой язык, о смертных утешенье, / Могущая любовь! сомнение с тоской, / Надежды, жалобы, восторги, упоенье <…>». Следует и жалоба – поэт воображает себе соперника: «Я в страхе трепещу! кто песне сей внимает? / Кто, слишком счастливый, у ног твоих лежит <…> ?» И хотя ревнивое «мечтанье» рассеивается («Нет, ангел! ты одна с вечернею зарей!»), концовка минорна – текст, в жанровом отношении комбинированный, заключен элегически: «Что, сердце, ты грустишь? не верь мечте отрадной! / Ах, поздно! ах! прости, свобода и покой!»

Знал ли Пушкин о конкурирующих переводах и связанном с ними стихотворении Мерзлякова к моменту возникновения «Слова милой» (перевод Державина он должен был знать если не по журнальной публикации, то по ч. II итогового собрания 1808 г.) – отдельный вопрос, для ответа на который недостает данных. Однако эти тексты должны быть учтены как фрагмент предыстории метадиады. В них эрос и мелос находятся в единстве и во всяком случае не образуют коллизии. Подобный «синкретизм» в будущем будет неоднократно использован Пушкиным, но в «Слове милой» поэт именно вскрывает коллизию и делает ее лирическим сюжетом, сугубо камерным, где мелос не поднимается выше звучания эоловой арфы.

О пометах Жуковского на рукописи лицейских стихотворений и авторской правке см.: Коровин В. И., Макаров А. А. Этапы развития русской поэзии: Жуковский и Пушкин // Жуковский и литература конца XVIII – XIX века. Л., 1988. С. 216. Мнение авторов о несовместимости эпитетов в строке «Волшебен голос твой унылый» (к которой относилась единственная критическая помета по поводу «Слова милой») вряд ли основательно. «Элегическое» значение слова унылый делало это сочетание определений непротиворечивым.

Известна копия, в которой заглавие отсутствует (I, 716).

О филомеле/соловье в русском поэтическом языке см.: Гин Я. И. Проблема поэтики грамматических категорий. СПб., 1996. С. 141–153. К 1790 – нач. 1810‐х гг. относится ряд стихотворных текстов, авторы которых (Державин, Карамзин, Крылов, М. Магницкий) соревновались в описании соловьиного пения (Вацуро В. Э. Указ. соч. С. 33–34).

Эти стихи – переделка шутки Жозефа Бершу «Un poème jamais ne valut un diner» в поэме «La Gastronomie» (Лернер Н. О. Пушкинологические этюды // Звенья. М.; Л., 1935. [Т.] V. С. 50). Ряд соответствий с поэмой «Гастрономия» прослеживается в лицейском «отрывке» «Сон» (I, 702–703). Лернер (Указ. соч. С. 48) указал на вошедший в поговорку стих из той же поэмы «Умейте смеяться над всем, не обижая никого», – в нашей связи это позволяет думать, что рассмотренное выше карамзинское изречение имело для Пушкина французскую параллель.

См. в новейших комментариях к крымской поэме, составленных О. Проскуриным при участии Н. Охотина: Пушкин. Сочинения. Вып. 1: Поэмы и повести / Под общей редакцией Дэвида М. Бетеа. М.: Новое издательство, 2007. Ч. 1. С. 279–280 (особая пагинация).

Ср. комм.: Там же. С. 81, 122–125. В связи с пародированием Жуковского в «Руслане и Людмиле» напрашивается прочтение эпизода Заремы и Марии в «Бахчисарайском фонтане» как «обратной пародии». Действительно, покои Марии – это «монастырь в гареме», а появление одалиски у ложа «невинной девы», хотя и не эротично само по себе, легко соотносимо с приключением Ратмира в «отрадном тереме», одна из обитательниц которого тоже прерывает «одинокий сон» пришельца. Ср. намеченную М. Л. Гаспаровым и В. М. Смириным схему «пародии и самопародии у Пушкина» (ВТЧ. С. 254–264; Гаспаров М. Л. Избр. труды. T. 2: О стихах. М., 1997. С. 66–75).

Возможный образец для этого фрагмента портрета Марии – пейзажные строки Державина, его описание имения Аракчеева («На прогулку в Грузинском саду»): «О, как пленительно, умно там, мило все! / Где естества красы художеством сугубы», с последующей прозопопеей (« <…> Ижорска князя дубы / В ветр шепчут, преклонясь, про счастья колесо!») – при том что фортуна изменила Марии и ее семейству, чей дом в прошлом также был богат и красив.

Может возникнуть сомнение, правомерно ли трактовать мелос расширительно – шире того, что сказано в «Каменном госте» и альбомных записях. Отвести это сомнение позволяет незаконченное стихотворение – опять-таки с чертами мадригала – «Кто знает край, где небо блещет…» (1828). Здесь эрос в лице некой русской красавицы (Людмилы – прототипом ее традиционно, начиная с Анненкова, считают гр. М. А. Мусину-Пушкину) берет верх над всеми искусствами, среди которых на первом плане живопись и скульптура; певец (т. е. поэт) тоже бессилен «передать потомкам изумленным / Ее небесные черты».

Другая версия сочиненного Пушкиным сюжета дана в гекзаметрах 1830 г. «Рифма»; эта версия в свою очередь соотносится со стихотворением «Эхо», намечая для него мифологическую перспективу.

Первые восемь строк автор вписал в альбом адресата (Рукою Пушкина. С. 643).

Первоначальный вариант этой строки – «Не пой, волшебница, при мне», что близко и к «Слову милой» (в первой редакции – см. выше), и к «Каменному гостю», где один из поклонников Лауры, прежде чем произнести свой афоризм, обращается к ней: «Благодарим, волшебница».

Замена этого эпитета на эмоционально противоположный – употребленный в стихотворении – подготовлена примечанием 7 к поэме, в котором Пушкин, говоря о «сей прекрасной стране» и «бедствиях, вечно ею претерпеваемых», замечает: «Песни грузинские приятны и по большей части заунывны».

Но напомним, что в 1820‐х гг. песня Земфиры публиковалась и отдельно, вне текста поэмы.

Другую, взятую у В. Скотта, шотландскую песню о смерти и эросе Пушкин переложил ранее в стихотворении «Ворон к ворону летит…».

См. работу: Сурат И. «Жил на свете рыцарь бедный…». М., 1990.

Ср.: Альми И. Л. О поэзии и прозе. СПб., 2002. С. 515–516. Источник «песни мельника», исполняемой Францем, был указан: Каррик В. О происхождении одного стихотворения Пушкина // Пушкин и его современники. Пг., 1923. Вып. 36.

Периферийный, но любопытный факт. Изучая испанский язык, Пушкин избрал для упражнений (см.: Рукою Пушкина. С. 83–87) «Цыганочку» («La Gitanilla») Сервантеса – эта героиня являет собой воплощение мелических и эротических достоинств (впрочем, также и нравственных, и умственных).

Следует пояснить, что, сблизившись в 1810 г., они не составили никакой особой литературной группы.

См. заметку Б. А. Каца: Временник Пушкинской комиссии, 1981. Л., 1984. С. 169–173.

Этот эпитет восходит к Ломоносову (Серман И. З. Поэтический стиль Ломоносова. М.; Л., 1966. С. 182–188). О создании особого поэтического «сладостного словаря» в творчестве учителя Батюшкова – М. Н. Муравьева – см.: Гуковский Гр. Очерки по истории русской литературы и общественной мысли. Л., 1938. С. 276–298.

См. комментарий Н. В. Фридмана – Батюшков К. Н. Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1964. С. 260.

Топоров В. Н. «Источник» Батюшкова в связи с «Le torrent» Парни // Труды по знаковым системам. Тарту, 1969. Вып. 4.

Ср. концепцию «поэзии святой» в программном стихотворении Карамзина «Поэзия» (1787).

Ср. стихотворение Жуковского «Моя богиня» (вольный пер. из Гёте), где «любимица Зевсова Богиня Фантазия» – это супруга поэтов. Ср. сходный мотив в XX в. – у Игоря Северянина о «грядущем поэте» говорится: «Он запоет, он воспарит! / Всех муз былого в одалисок, / В своих любовниц превратит».

Флейшман Л. С. Из истории элегии в пушкинскую эпоху // Пушкинский сборник. Рига, 1968. С. 27.

Вот почему нельзя заменять запятую после «печали» на «проясняющее» тире, да еще вставлять такое же после «берегов», как это сделано в изд. 1964 г.

Ср.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 307–308; Серман И. З. Поэзия Батюшкова // Ученые записки Ленингр. ун-та. 1939. Вып. 3. С. 271–272 (Сер. филолог. наук).

Ср.: Фридман Н. В. Поэзия Батюшкова. М., 1971. С. 115–116.

Два дальнейших стиха – «Я имя милое твердил / В прохладных рощах Альбиона» – отразились у Пушкина: «И долго милой Мариулы / Я имя нежное твердил» («Цыганы»). Со следующими двумя В. В. Виноградов (Указ. соч. С. 185) сближает пушкинское «Осеннее утро»: «Произносил я имя незабвенной, / Я звал ее – лишь глас уединенный / Пустых долин откликнулся вдали». Вопроса об отражениях поэзии Батюшкова у Пушкина мы можем здесь коснуться лишь на единичных примерах.

О парижских «нимфах радости» писал и Батюшков Гнедичу. В другом парижском письме (Д. В. Дашкову, 25 апр. 1814 г.) он говорит об Аполлоне Бельведерском: «не мрамор, бог!»; это цитата из «Писем русского путешественника», где в переводе из Делиля читается: «Там каждый мрамор – бог». Письмо Дашкову и включенные туда стихи дают иной, чем в «Элегии», можно сказать, – анакреонтический вариант парижских впечатлений (возможно, и реальный комментарий к данным строкам «Элегии» – ср. Wahrheit und Dichtung пушкинского «Я помню чудное мгновенье…»).

Еще более явная полемика с Державиным содержится в стихотворном фрагменте («Тот вечно молод, кто поет…») письма к В. Л. Пушкину (март 1817 г.).

Широчайшая распространенность этого риторического приема не позволяет связать пушкинское «Иль мало нас! Или от Перми до Тавриды» и т. д. непосредственно с Батюшковым, как это делает ряд исследователей.

О сочетаниях типа «задумчив и один» в поэзии 1810–1820‐х гг. см.: Виноградов В. В. Указ. соч. С. 147–148.

Ср. в перечислении тем Гомера: «Олимп и дикий Ад» – и о себе в записной книжке: «Он жил в аде, он был на Олимпе».

О символике этого стихотворения см.: Семенко И. М. Поэты пушкинской поры. М., 1970. С. 36.

РГАЛИ. Ф. 2224. Оп. 1. Ед. хр. 155. Разбор стиховой структуры стихотворения см.: Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста. Л., 1972. С. 137–143.

Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л., 1969. С. 156.

Остафьевский архив князей Вяземских. СПб., 1899. Т. 3. С. 167.

Там же. С. 293–294. Ср. новейшую статью М. И. Гиллельсона (Русская литература. 1974. № 2. С. 121–130).

Архив братьев Тургеневых. Пг., 1921. Вып. 6. Т. 1. С. 71.

Вяземский П. А. Записные книжки. М., 1963. С. 80. [Далее – Записные книжки. – Ред.]

Остафьевский архив… Т. 3. С. 178–179.

Там же. С. 181.

Записные книжки. С. 87.

Как известно, национально-патриотическая пропаганда использовалась декабристами. В позднейшей приписке к «Моей исповеди» Вяземский указал, что это явилось одной из причин расхождения между ним и членами тайного общества (Записные книжки. С. 155). «Русский бог» и приведенные высказывания Вяземского показывают, что оппозиционное антибюрократическое русофильство, во всяком случае в конце 20‐х гг., не было чуждо и ему. В его архиве хранился список агитационной песни Рылеева и Бестужева «Царь наш – немец русский» (см.: Оксман Ю. Г. Агитационная песня «Царь наш – немец русский // Литературное наследство. М., 1954. Т. 59. С. 76–79).

См. особенно: Записные книжки. С. 84, где в записи, датируемой В. С. Нечаевой началом 1829 г., Вяземский сравнивает свое положение с тюремным заключением и прямо противопоставляет этому конституционные свободы Англии и Франции.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1880. Т. 5. С. 19–20.

Остафьевский архив… Т. 3. С. 204, 208. Полемика шла по поводу отрывка из «Фонвизина», помещенного в «Литературной газете» (1830. № 17. С. 133–135).

Новонайденный автограф Пушкина / Подготовка текста, статья и комментарии В. Э. Вацуро и М. И. Гиллельсона. М.; Л., 1968. С. 79–87; Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский… С. 211–215.

Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 214, 227.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1879. Т. ІІ. С. 312.

Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 297.

Ср. в послании «К Языкову» (1833), где тщательно выдержанное на протяжении первых двадцати стихов развернутое уподобление «студенческие стихи Языкова – русское завоевание Дерпта под знаменем Державина» разрешается не «победой», а «союзом»: Языков

Со всем сказанным ср. также замечание В. В. Виноградова о том, что стиль Вяземского сочетает «краски Вольтера, Шатобриана, Бенж. Констана и русской барской простонародности» (Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961. С. 374–375).

Русский архив. 1879. Кн. 2. С. 114.

Записные книжки. С. 214.

Там же. С. 212–213.

Звенья. М., 1951. Кн. 9. С. 394. Об Э. Мещерском см.: Mазон А. Князь Элим // Литературное наследство. М., 1937. Т. 31–32.

Остафьевский архив… Т. 3. С. 167–168.

Стихотворение нашло аудиторию в среде «Московского наблюдателя». Это видно из письма Шевырева Вяземскому от 29 марта 1838 г. (Письма М. П. Погодина, С. П. Шевырева и М. А. Максимовича к князю П. А. Вяземскому. СПб., 1901. С. 137).

8 июня 1839 г. Тургенев сообщал Вяземскому: Жуковский «находит, что это лучшая пиеса твоя и что ты как-то созрел душою и, следовательно, поэзиею» (Остафьевский архив… СПб., 1899. Т. 4. С. 72).

Русский архив. 1888. Кн. 2. С. 301–302.

Остафьевский архив… Т. 3. С. 296–297.

Там же. С. 306.

Записные книжки. С. 262.

Литературное наследство. Т. 31–32. С. 132. В последней фразе имеется в виду Ф. Гизо, сторонник «золотой середины» в политической ситуации после Июльской революции. В отличие от Пушкина, предпочитавшего легитимное решение французских проблем после Июльской революции, Вяземский резко отрицательно относился к Бурбонам.

Там же. С. 147.

Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 294–295.

Следует отметить еще один аспект русофильства Вяземского, в котором основная антитеза принимает несколько иной вид: представление о России как о молодом и уникальном историческом и географическом образовании, малодоступном анализу средствами европейской науки и предстоящем непосредственно высшей творящей воле. Ср., напр.: «Козловский говорит, что с тех пор, как он здесь, то все теории его распадаются в прах, и оно точно так быть должно. <…> Россия не государство, а мир; мир же управляется не безусловною системою, а Провидением. <…>» (Остафьевский архив… Т. 3. С. 308). Это до некоторой степени схоже с тютчевским «Умом Россию не понять». Русофильство «европейцев» Вяземского и Тютчева в сравнении с собственно славянофильством могло бы быть предметом специального рассмотрения. В этой связи в дополнение к уже отмеченным в литературе примерам поэтического взаимовлияния Тютчева и Вяземского следует учесть перекличку трех последних строф стихотворения Вяземского «Степь» и второго из тютчевских стихотворений, печатающихся под заглавием «На возвратном пути». Близость их кажется полемикой Вяземского с Тютчевым, что, однако, исключается – стихотворение первого написано десятилетием раньше (1849). (По-видимому, не исключено знакомство Тютчева со «Степью» до ее опубликования в 1862 г. в сборнике «В дороге и дома».)

Звенья. Кн. 9. С. 277.

Русский архив. 1901. Кн. 2. С. 386. Имеется в виду рескрипт Николая I на имя Карамзина от 13 мая 1826 г. См.: Погодин М. П. Николай Михайлович Карамзин по его сочинениям, письмам и отзывам современников. М., 1866. Ч. 2. С. 494–495.

Остафьевский архив… СПб., 1913. Т. 5. Вып. 2. С. 5. Ср. свидетельство о «прекрасных чувствах» императора Николая I, оставленное А. Тургеневым, который наблюдал царя у гроба Карамзина (Погодин М. П. Указ. соч. С. 502).

Анализ этих записей см.: Кутанов Н. <С. Н. Дурылин>. Декабрист без декабря // Декабристы и их время. M., 1932. Т. 2. С. 245–284; Лотман Ю. M. П. А. Вяземский и движение декабристов // Ученые записки Тартуского государственного университета. 1960. Вып. 98. С. 130–134.

Остафьевский архив… Т. 5. Вып. 2. С. 52.

Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Т. 1. С. 41, 43.

Там же. С. 40.

Там же. С. 41.

Записные книжки. С. 125.

Там же. С. 190.

Остафьевский архив… Т. 3. С. 167. Ср. в письме Жуковскому от 2 декабря 1827 г. (Русский архив. 1900. Кн. 1. С. 195). О подобных замыслах Вяземского начала 20‐х гг., о плане М. Ф. Орлова создать «Общество переводчиков» см.: Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 116, 120. Ср.: Барсуков H. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1888. Кн. 1. С. 314.

Русский архив. 1868. Стб. 615. Ср. в письме к В. Ф. Вяземской от 11 февраля 1832 г. по поводу готовящегося запрещения «Европейца»: «Никто не смеет сказать слова правды» (Звенья. Кн. 9. С. 284).

Звенья. М., 1936. Кн. 6. С. 224.

Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Т. 1. С. 70.

Русский архив. 1900. Кн. 1. С. 207.

Архив братьев Тургеневых. Вып. 6. Т. 1. С. 73–74.

Этот важный документ опубликован М. И. Гиллельсоном: Пушкин. Исследования и материалы. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 418–429. Уточнение авторства см.: Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский… С. 159, см. также с. 159–165.

Русский архив. 1900. Кн. 1. С. 202.

Там же. С. 205.

Звенья. Кн. 6. С. 234–235.

Русский архив. 1900. Кн. 1. С. 369; Русский архив. 1868. Стб. 627.

Об отношении Вяземского к Сперанскому свидетельствует эпиграмма «На степени вельмож Сперанский был мне чужд…» и автокомментарий к ней в письме А. Тургеневу от 22 ноября 1819 г. (Остафьевский архив… СПб., 1899. Т. 1. С. 358), а также статья по поводу книги М. А. Корфа, выразившая итоговое мнение Вяземского (1861).

Русский архив. 1900. Кн. 1. С. 359.

Записные книжки. С. 196.

Русский архив. 1879. Кн. 2. С. 253.Адресат письма, находившегося в бумагах А. Булгакова, установлен М. К. Светловой (Московский пушкинист. М., 1930. Вып. 2. С. 155–162).

Щеголев П. Пушкин. Очерки. СПб., 1912. С. 339.

На это указывал еще М. Д. Беляев; см.: Письма Пушкина к Елизавете Михайловне Хитрово. Л., 1927. С. 298.

Томашевский Б. Пушкин. М.; Л., 1961. Кн. 2. С. 335.

Ср. также письмо к кн. О. В. Долгоруковой от 7 апреля 1837 г. (Красный архив. М.; Л., 1929. Т. 33. С. 231–232).

Русский архив. 1888. Кн. 2. С. 298. Примыкающим к письмам о смерти Пушкина можно считать упоминание о нем в статье Вяземского о пожаре Зимнего дворца 17 декабря 1837 г. Статья, помещенная сначала в «Gazette de France», а затем в переводе в «Московских ведомостях», носила полуофициальный характер и написана в соответствующем стиле. Панегирические формулы при упоминании царя были заданными, появление в этом контексте имени Пушкина – неожиданным. Вяземский писал: «Кто из нас не пожалел вновь о том, что умолкла уже лира Пушкина? Певец всего славного в России питал особенную любовь к этому прекрасному зданию и, конечно, пролил бы поэтические слезы свои на дымящиеся развалины, если бы буря не унесла его прежде и не разбила его лиры» (Московские ведомости. 1838. 20 апреля. № 32. С. 258).

Кутанов H. <С. Н. Дурылин>. Указ. соч. С. 283, 242–243.

См.: Лотман Ю. М. Указ. соч.; Ланда С. С. О некоторых особенностях формирования революционной идеологии в России. 1816–1821 гг. (Из политической деятельности П. А. Вяземского, Н. И. и С. И. Тургеневых, М. Ф. Орлова) // Пушкин и его время. Исследования и материалы. Л., 1962. Вып. 1. С. 67–231.

Ср. запись в дневнике А. Тургенева после смерти Александра I: «Россия! И надежды твоей не стало! Забываю его политику – помню и люблю человека. Сердце не переставало верить в него, любить его, не переставало надеяться. <…> Он у себя отнял славу быть твоим благодетелем, народ в рабстве! Но не отнимал у нас надежды быть твоим восстановителем» (цит. по: Пугачев В. В. А. Тургенев в 1825–1826 годах // Ученые записки Горьковского университета. 1963. Вып. 58. С. 474).

Остафьевский архив… Т. 1. С. 204.

Отношение Вяземского к крепостному праву оставалось резко отрицательным. См.: Записные книжки. С. 110–111. Ср. о свободных крестьянах Эстляндии в письме В. Ф. Вяземской от 31 июля – 1 августа 1825 г. (Остафьевский архив… Т. 5. Вып. 1. С. 74). Однако в 40‐х гг. Вяземский приблизился к точке зрения, выраженной ранее Пушкиным в «Путешествии из Москвы в Петербург». См. особенно одно из писем 1845 г.: Остафьевский архив… Т. 4. С. 339–340.

Гиллельсон М. И. Указ. соч. С. 225–227; Он же. Письма Жуковского о запрещении «Европейца» // Русская литература. 1965. № 4. С. 114–124.

Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский… C. 226.

Остафьевский архив… Т. 3. С. 317.

Ср.: Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 70.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 77.

Остафьевский архив… Т. 5. Вып. 2. С. 72.

Русский архив. 1879. Кн. 2. С. 243.

Вяземский П. A. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 158.

Hикитенко А. В. Дневник. М., 1955. Т. 1. С. 178.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 159. Ср. в «Фонвизине»: «Изыскания родословные не нужны в биографической литературе: дарование не майорат» (Там же. Т. 6. С. 15).

Там же. Т. 2. С. 161.

Со статьей Вяземского сходно по аргументации его письмо М. А. Максимовичу от 23 января 1831 г. См.: Записки имп. Академии наук. СПб., 1880. Т. 36. Кн. 1. С. 201–203. Вторично опубликовано (в выдержках): Гиппиус В. В. Пушкин в борьбе с Булгариным в 1830–1831 гг. // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1941. [Вып.] 6. С. 245–246. В этом письме Вяземский относит термин «литературная аристократия» к «арго» Булгарина и Полевого.

В статье «О духе партий…» Вяземский использовал текст не пропущенной ранее цензурой второй части статьи «О московских журналах» (первая была опубликована в № 8 «Литературной газеты»), где о критике «Московского телеграфа» говорилось: «Это настоящий революционный трибунал: опалы, торжества, казни, апофеоз, действия и противодействия сменяются и применяются с беспрерывным противоречием, с примерною забывчивостью к одним и тем же лицам, к одним и тем же делам, смотря по времени и посторонним принадлежностям» (Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 125). Крайне упрощенно и неверно освещаются отношения круга «Литературной газеты» к французской революции ХVІІІ века и Июльской революции в книге О. В. Орлик «Передовая Россия и революционная Франция» (М., 1973. С. 117–118). Наивно полагая, что «Литературная газета» приветствовала Июльскую революцию, о чем будто бы свидетельствует публикация стихотворения Делавиня («конфектный билетец этого несносного Лавинья», по словам Пушкина – ХІV, 133), автор находит возможным и заметку «Новые выходки…» толковать таким образом (хотя и весьма лапидарно), что Дельвиг и Пушкин оказываются почти единомышленниками санкюлотов. (То же ранее: Орлик О. В. Россия и французская революция 1830 года. М., 1968. С. 54–55.)

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 234. Тогда же появился и русский перевод книги: Из войн Цезаря. Сочинение Наполеона, диктованное им на острове св. Елены г. Маршану. Перевел В. К. М., 1836 (с приведенной цитатой в переводе Вяземского ср. с. 229).

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 128.

Искусство слова. М., 1973. С. 120–121.

Т. е. сопоставимой с независимыми communes западноевропейских городов, о которых Пушкин говорит выше в этой редакции заметок. О городских коммунах ср. в указ. статье И. М. Тойбина.

Записные книжки. С. 202–203. Изречение Павла в подлиннике по-французски.

Об отношении Вяземского и Пушкина в 30‐е гг. к Екатерине II см. ст. В. Э. Вацуро и М. И. Гиллельсона в кн.: Новонайденный автограф Пушкина. С. 87–105.

Записные книжки. С. 37. Изложенный здесь же эпизод французской истории (ответ виконта д’Ора Карлу IX) также заимствован из труда Монтескье. См.: Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 179, 183–185 (и мн. др. места книги), а также с. 189.

Ср. Пушкин о Ришелье: «Великий человек, унизивший во Франции феодализм» («О ничтожестве литературы русской»: XI, 271).

Что не исчерпывает отношения Вяземского к религии, приобретавшего в отдельных случаях известную напряженность.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 3.

Цит. по: Пугачев В. В. Указ. соч. С. 475.

«Когда дикари Луизианы хотят достать плод с дерева, они срубают дерево под корень и срывают плод. Таково деспотическое правление» (Монтескье Ш. Указ. соч. С. 211).

Записные книжки. С. 356.

Звенья. Кн. 6. С. 292. Ср. кн. 4 труда Монтескье.

Звенья. Кн. 9. С. 240.

Литературное наследство. Т. 31–32. С. 134.

Записные книжки. С. 281.

Русская старина. 1896. № 1. С. 84–85.

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 243.

Там же. С. 242–243.

Щукинский сборник. М., 1906. Вып. 5. С. 200. Речь идет о европейской прессе.

См. особенно предисловие Баратынского к «Наложнице» и его «Антикритику» в ответ на разбор поэмы Надеждиным. В некоторых существенных чертах к Баратынскому был близок Пушкин в одном из фрагментов «Опыта отражения некоторых нелитературных обвинений» (оба пародируют тип журнальной рецензии, оба ссылаются на «Федру» Расина). В статье о «Ревизоре» Вяземский присоединился к мнению Баратынского. Высокая оценка предисловия к «Наложнице» выражена Вяземским в письмах П. А. Плетневу от 31 января и 21 апреля 1831 г. (Известия ОРЯС. 1897. Т. 2. Кн. 1. С. 95–96).

Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 221.

Principes philosophiques, politiques et moraux. Par le Colonel De Weiss. Tome premier. A Genève, 1806. P. 53–54.

Основания философий , нравственной и политической. Сочинение Полковника Вейсса. Перевел с Французского десятого издания Георгий Реслер. М., 1837. Ч. 1. С. 98.

Литературный современник. 1941. № 7–8. С. 149–150; то же: Памятники культуры… Ежегодник. 1974. М., 1975. С. 150 (публикация З. А. Никитиной). Далее указываем страницы обоих этих изданий. Цитаты из письма, приведенные в статье Тынянова, ошибочно введены в последнее издание дневника поэта: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 418.

Так в источнике; в печатном тексте – «и» перед «совершенно».

Ср. о Лермонтове как таланте «эклектически-подражательном» в дневниковой записи от 6 марта 1844 г. Комментируя в статье эту запись, Тынянов использует слова Кюхельбекера о себе из рассматриваемого письма – «автор Ижорского» (146; 146).

Ср. в статье Тынянова (147; 148).

М. В. Кюхельбекер (1839–1879) – сын поэта.

Это мнение о Крылове было развито в дневнике 27 мая 1845 г. В архиве Тынянова имеется черновая рукопись статьи (последних лет жизни) «Грибоедов и Крылов» (РГАЛИ. Ф. 2224. Оп. 1. Ед. хр. 99).

РГАЛИ. Ф. 2224. Оп. 1. Ед. хр. 176.

О его работе над этими рукописями и планах их публикации, осуществленных лишь частично, см. в наших комментариях в: ПИЛК. С. 429–431.

О судьбе архива поэта см.: Мстиславская Е. П. Творческие рукописи В. К. Кюхельбекера // Записки Oтдела рукописей ГБЛ. М., 1975. Вып. 36. С. 5–7; комментарии в кн.: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л, 1979. С. 646–649.

Вызывает возражение применяемая составителями этого ценного и тщательно подготовленного издания (М. Г. Альтшуллером, Н. В. Королевой и В. Д. Раком) формула «запись восстановлена по такой-то работе Тынянова», поскольку они в подобных случаях не реконструируют текст, а воспроизводят его.

Материал для данного сообщения извлечен из той части тыняновского архива, которая хранится у В. А. Каверина. Многочисленные другие копии текстов Кюхельбекера находятся в фонде Тынянова в РГАЛИ (ср.: Беспалова Л. Г. Кюхельбекер в Тобольской губернии // Научные труды Тюменского университета. 1975. Сб. 14). Об архиве Тынянова см.: ПИЛК. С. 398–400.

Текст начат в копии с отточия. Выделенное автором в копии подчеркнуто – эти выделения переданы полужирным шрифтом (кроме заглавий произведений). Мы следуем орфографии и пунктуации копии, передающей (видимо, с некоторыми отступлениями) написания подлинника. Курсивом набран текст, цитированный в работах Тынянова.

«Повести Белкина» в изд. 1831 г. (термин «сказка» использовался как синоним «повести» и менее устойчивого в пушкинскую эпоху обозначения «рассказ») и отдельное издание 8-й главы «Евгения Онегина» (1832) Кюхельбекер получил от сестры Юлии Карловны накануне – 17 февраля 1832 г. (см.: Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. С. 99; далее при ссылках на дневник Кюхельбекера по этому изданию указываем: дневник, с. … ). В этой же записи зафиксировано первое впечатление от 8-й главы.

Повесть Антония Погорельского «Лафертовская маковница» (Новости литературы. 1825. № 11. Март) Кюхельбекер перечитал в декабре 1831 г. и нашел «большое сходство с манерой Гофмана» (дневник, с. 70). Пушкин высоко оценил эту повесть в письме к брату от 27 марта 1825 г. (XIII, 157).

Эта фраза приведена (без ссылки на письмо) в статье Тынянова «Проза Пушкина» (Литературный современник. 1937. № 4. С. 196). Разночтение: «естествен» перед «исполнен».

Ср. замечание Н. И. Надеждина: «<…> Речь отставного офицера, рассказывающего повесть, во втором отделении, с беспрестанным повторением „Ваше сиятельство“ – утомительна: притом этот офицер выставлен в первом отделении как человек образованный» (Телескоп. 1831. № 21. С. 120).

Литературный современник. 1937. № 4. С. 196. Статья Тынянова была приурочена к пушкинскому юбилею 1937 г., что прямо отразилось и на цитировании: опущены не только все критические оценки Кюхельбекера, но и то, что могло быть за них принято в массовой читательской аудитории, как в данном случае слова «в этой безделке».

Ю. Я. Кюхельбекер (урожд. фон Ломен) – мать поэта.

Ю. Г. Глинка – одна из адресаток письма.

Ср. у Н. И. Надеждина: «Гробовщик в роде Гофмановом очень забавен» (Телескоп. 1831. № 21. С. 121). В одном из писем Кюхельбекер спрашивал Нат. Г. Глинку. «Из тех книг, о которых мне случалось упоминать в письмах своих, удалось ли вам прочесть что-нибудь? Например: Klein Zaches, или Das Majorat, или Das Fräulein Scüdery?» (Декабристы и их время. M.; Л., 1951. С. 33).

Литературный современник. 1937. № 4. С. 196, где этому предложению предшествует: «Станционный смотритель едва обрисован». Таким образом, две цитаты из письма содержат разночтения по сравнению с публикуемой копией (см. примечание 8), хотя она, судя по помете рукой Тынянова «Проза», предназначалась именно для статьи. О происхождении их можно только строить догадки. Если не было какой-то порчи текста, то возможно, например, что Тынянов цитировал в статье зачеркнутые слова или черновик письма; не исключено, что Кюхельбекер варьировал свои замечания в том письме сестре, о котором он упоминает в дневнике 19 февраля (с. 100), т. е. в день, когда было дописано публикуемое письмо племянницам, – и исследователь пользовался этой вариацией. Те же суждения могли быть повторены поэтом и позднее – например, при перечитывании повестей в мае 1833 г. (см.: дневник, с. 250) – в каком-либо письме или в дневнике, которыми располагал Тынянов.

ничего лишнего (франц.).

слишком мало (франц.).

Из комедии А. Пирона «Метромания». «Стих сей вошел в пословицу», – отмечал Пушкин, цитируя его в «Евгении Онегине» (VI, 272, 559); ср. известную перефразировку И. И. Дмитриева по поводу «Руслана и Людмилы» (в письме к П. А. Вяземскому от 20 октября 1820 г. – Старина и новизна. 1898. Вып. 2. С. 141), приведенную Пушкиным в предисловии к изданию поэмы 1828 г. (IV, 284); ср. также пассаж на сходную тему в критических заметках Пушкина (XI, 156). См.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 396–397.

Эта часть письма опубликована Тыняновым в статье «Пушкин и Кюхельбекер» (Литературное наследство. М., 1934. Т. 16–18. С. 371; то же в кн.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 288–289).

Ср. о Савельиче как «русском Калебе» (герой «Ламмермурской невесты» В. Скотта): Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1955. Т. 7. С. 577. Ср. в первом из публикуемых писем о связи «Повестей Белкина» с В. Скоттом.

Декабристы. М., 1938. С. 182. Как известно, Белинский (Указ. соч.) также считал «Повести Белкина» «недостойными» Пушкина. Последняя фраза Кюхельбекера все же оставляет место для сомнения – имеется ли в виду все написанное Пушкиным или написанное в прозе? (Для Ю. Г. Оксмана здесь вопроса не было – см. подготовленное им издание «Капитанской дочки» – М., 1964. С. 217, где эта фраза приведена без комментариев.)

Целый ряд статей 1830‐х гг., в том числе о Пушкине (их Кюхельбекер предлагал в 1836 г. Гречу), до нас не дошел (см.: Литературное наследство. М., 1954. Т. 59. С. 459).

Одна из его работ этого времени – «Французские отношения Кюхельбекера» – в значительной части посвящена путешествию поэта по Европе. Дополнительный печатный источник сведений об этой поездке рассмотрен в статье: Чертков Л. Новое о Кюхельбекере // Россия/Russia. 1977. Вып. 3. В блокноте, о котором идет речь, имеются записи, относящиеся к указанной тыняновской работе.

В блокноте ни разу не указано, откуда сделаны выписки. Поэтому может возникнуть вопрос, не является ли тот или иной текст выдержкой из письма, а не дневника. Помимо содержательных и стилистических соображений следует учесть, во-первых, что извлечения из писем Тынянов сопровождал указанием адресата, – отсутствие таких указаний говорит за то, что выписки сделаны из дневника. Во-вторых, ряд выписок в блокноте дают текст, известный по печати, – и во всех таких случаях это текст именно дневника. Менее определенно можно судить о том, передана ли данная запись полностью или частично.

Орфография выписок сохраняется. Сокращения раскрыты нами в угловых скобках. Курсивом набрана фраза, известная по печатному тексту дневника.

Тверской князь Михаил Ярославич (1271–1318) быт убит в Орде приближенными его соперника московского князя Юрия Даниловича. Литературные произведения на этот сюжет к печати допускались. Таковы дума Рылеева «Михаил Тверской», одноименное стихотворение А. Бестужева; в последнем фигурирует и сын князя, ср. следующую запись Кюхельбекера.

Князь Александр Михайлович (1301–1339), сын Михаила Ярославича; как и отец, был убит в Орде. Ср. «историческую повесть в стихах» К. Бахтурина «Вступление на престол князя Александра Тверского» (М., 1833); Александр Михайлович Тверской: Исторический роман. Соч. Августа Лафонтена. М., 1818.

Данная выписка, по-видимому, передает не всю запись. О содержании несохранившегося текста можно судить по следующей помете Тынянова: «NB. Из Карамзина коммент. [запоздалый] к Юрию и Ксении – 5 окт. 1833 г.» (скобки поставлены Тыняновым). Поэма «Юрий и Ксения» быта закончена 4 мая 1833 г. (дневник, с. 248). Герой поэмы – тверской князь Ярослав Ярославич (1230–1272), брат Александра Невского. Таким образом, хотя, как писал Кюхельбекер Пушкину, «моя Ксения всего менее поэма историческая» (XVI, 147), в записях от 1 и 5 октября 1833 г. он сопоставляет, с точки зрения исторической сюжетики, с Ярославом – его потомков. В работе над поэмой автор не располагал «Историей» Карамзина [источник, который натолкнул его на замысел «Юрия и Ксении», указан в дневнике под 10 августа 1832 – см. с. 171; об этом источнике см.: Левин Ю. Д. Поэма В. К. Кюхельбекера на сюжет «Повести о тверском Отроче монастыре» («Юрий и Ксения») // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1971. Т. 26. С. 132–133; в связи с указанием Ю. Д. Левина на «Дорожник» И. Глушкова ср. об этом издании и его авторе статьи Л. В. Милова и С. Н. Травникова. – Русская литература. 1980. № 2. С. 150–160; 1982. № 2. С. 187–189]. «Историю» он получил 11 сентября 1833 г. и сейчас же принялся за чтение в поисках драматического сюжета; «хотелось бы мне написать зимою что-нибудь подельнее моих пустых поэм, которые едва ли меня переживут» (дневник, с. 273). В публикуемых записях и зафиксированы эти поиски, которые предшествовали замыслу трагедии о Смутном времени, возникшему в следующем году. С публикуемыми записями и в контексте интереса Кюхельбекера к тверским князьям ср. запись, сделанную через несколько дней – 10 октября 1833 г. (дневник, с. 277–278).

Вторую фразу см. дневник, с. 298. Теперь мы получаем более полный (если не полный) текст записи. Первая фраза может показаться пересказом, а не подлинным текстом (т. е. может быть понята как «он получил», а не «я получил»). Но такое начало фразы обычно в дневнике – см., например, в записях того же года: 11 февраля (с. 296), 27 мая (с. 311), 18 июля («получил письмо от Бориса» – с. 323). Список книг Кюхельбекер послал племяннику Б. Г. Глинке 21 декабря 1833 г. (Литературное наследство. Т. 59. С. 418–419). Изданием «Ижорского» занимался Пушкин (см.: XIV, 194; XV, 22, 63). Мистерия (первые две части) вышла в свет в следующем году; автор получил это издание не позднее 12 мая 1835 г. (дневник, с. 362).

Скобки и вопросительный знак – Тынянова. Речь идет о трагедии «Прокофий Ляпунов»; запись уточняет хронологию работы над ней. Сцену, о которой здесь говорится, см.: Кюхельбекер В. К. Избр. произведения: В 2 т. М.; Л., 1967. Т. 2. С. 496. Известен иной текст записи под этой же датой (дневник, с. 337), печатаемый по копии, сделанной для редакции «Русской старины». М. И. Семевский, опубликовавший отрывки из дневника в «Русской старине», опускал все, что относилось к собственному творчеству Кюхельбекера (см. статью В. Н. Орлова и С. И. Хмельницкого в изд. дневника 1929 г., с. 18), в том числе, как теперь выясняется, часть записи от 25 октября 1834 г.

Сведения о замысле английского поэта, несомненно, взяты из статьи «Кольридж», подписанной: Е. К. (с пометой: Quaterly Review), в «Библиотеке для чтения», 1834, т. 7, с. 15 (3-я пагинация). Записи о чтении этого тома см. дневник, с. 342–343. Публикуемая запись сделана спустя месяц после окончания «Прокофия Ляпунова», которому предшествовал замысел трагедии «Григорий Отрепьев» (перевод «Demetrius» Шиллера). Отрепьев впервые ассоциирован с Фаустом в записи от 30 июня 1834 г.: «Пришла мне мысль: нельзя ли Самозванца превратить в Русского Фауста?» (дневник, с. 319). 13 июля Кюхельбекер писал Ю. К. Глинке о фаустиане «жизни Лжедмитрия» (Литературное наследство. Т. 59. С. 430–431).

В блокноте имеется помета Тынянова: «NB. Запись 25 янв. 1835», но текст ее не приведен. Помета сделана под следующими библиографическими данными, которые, возможно, указывают на содержание записи: «Библиотека для чтения – 8-й том (34) – Разбор 4 и 5 части Сказ. современников о Самозванце». Чтение этого тома засвидетельствовано записью 28 января (дневник, с. 352). «Сказания современников о Самозванце», изданные Н. Г. Устряловым, были получены Кюхельбекером от Пушкина 18 августа 1834 г. (дневник, с. 323). Рецензия (без подписи) на этот свод источников должна была привлечь внимание автора «Прокофия Ляпунова».

Эвдор – персонаж «Элегии» Катенина (авторское написание: Евдор).

В дате Тыняновым не указан год. По-видимому, эта запись (или ее однословный конспект?) связана с записью от 13 января 1835 г., которая известна также только по цитате Тынянова (см. дневник, с. 352 и 727): «Принесли мне новый чекмень, шаровары и жилет; старый чекмень послужил мне с лишним 8 лет». Эта цитата есть и в блокноте, причем непосредственно перед публикуемой записью, что и побуждает связать их по содержанию.

Пояснение в скобках сделано Тыняновым. Над поэмой «Агасвер» («Вечный жид») Кюхельбекер работал с 1832 г. до конца жизни; в 1842 г. были готовы к печати «пять отрывков» (по авторскому обозначению). I отрывок был близок к завершению в конце апреля 1832 г. (дневник, с. 120); о том, что «уже начал» II отрывок, автор писал Ник. Г. Глинке 21 октября 1835 г. (Кюхельбекер В. К. Лирика и поэмы. Л., 1939. Т. 1. С. LIX). Под выпиской – помета Тынянова, указывающая на продолжение записи: «[Сокращение Юр. и Кс.] там же». О том, что поэма «Юрий и Ксения» (см. прим. 26) была сильно сокращена, Кюхельбекер писал Нат. Г. Глинке 5 августа 1836 г., сообщая, что отправляет ее Пушкину (Декабристы и их время. М., 1951. С. 68).

В данной статье используются следующие условные сокращения [помимо перечисленных в списке «Принятые сокращения», см. с. 7]:

Воспоминания – Воспоминания о Ю. Тынянове. М., 1983

НМ – Тынянов Ю. Из записных книжек // Новый мир. 1966. № 8.

Сб. ЖЗЛ – Юрий Тынянов. Писатель и ученый. М., 1966. (Серия «Жизнь замечательных людей»).

Об отношении Тынянова к поэзии Случевского см. в мемуарах А. В. Федорова (Воспоминания. C. 105; отсюда видно и то, почему Случевский поставлен в один ряд с поэтами ХХ в.). Сокращения в цитируемых записях Тынянова мы раскрываем без специальных указаний; не оговариваются также вносимые пунктуационные изменения; подчеркивания Тынянова обозначены курсивом, зачеркнутые им слова даются в прямых скобках.

Имеется в виду заметка о стихотворении Некрасова «Извозчик». См.: ПИЛК. С. 28. Эта заметка не учтена в комментариях к 1-му тому академического собрания сочинений Некрасова (Л., 1981. С. 626–627).

Зачеркнуто, возможно, потому, что изучение кружков предусмотрено 4-м пунктом.

Мемуарные свидетельства о пристрастии Тынянова к Писемскому см. Воспоминания. С. 238, 257.

Этой теме посвящена новейшая работа: Назиров Р. Г. Достоевский и роман У. Годвина // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1980. Вып. 4. О знакомстве с Годвином в России см.: Алексеев М. П. Из истории английской литературы. М.; Л., 1960. С. 294–303.

Цит. по копиям писем Тынянова к Б. В. Казанскому, имеющимся в архиве В. А. Каверина.

О «Подпоручике Киже» в кругу других замыслов Тынянова см. в нашей заметке в отдельном издании новеллы (М., 1981). [См. наст. изд. С. 184–192. – Сост.]

Смирнов-Сокольский Н. Рассказы о книгах. М., 1959. С. 287–302; Алексеев М. П. Из истории русских рукописных собраний // Неизданные письма иностранных писателей XVIII–ХІХ веков из ленинградских рукописных собраний. М.; Л., 1960. С. 21–22 (сведения об А. Ваттемаре были сообщены М. П. Алексеевым в кн.: Пушкин. Одесса, 1926. Вып. 2. С. 46); Соловьева О. Новые данные об автографах Пушкина // Временник Пушкинской комиссии. 1962. М.; Л., 1963. С. 12–17.

Любопытные отражения этой легенды в современной Тынянову прозе – у В. Катаева и Л. Борисова – указаны в кн.: Grossman J. D. Edgar Allan Poe in Russia. A Study in Legend and Literary Influence. Würzburg, 1973. P. 23. Так, у Катаева в несобственно-прямой речи героя-американца, поданной в ироническом ракурсе: «Говорят, что в одном из кабачков он встретился с Пушкиным. Они беседовали всю ночь за бутылкой вина. И великий американский поэт подарил великому русскому поэту сюжет для его прелестной поэмы „Медный всадник“» (Катаев В. Время, вперед! М., 1932. С. 284–285).

«<…> Почему встречаем мы его вдруг в Петербурге, без паспорта, скомпрометированного и замешанного в какое-то дело, принужденного просить помощи у американского посланника Генри Мидлетона, чтобы избежать тюрьмы и возвратиться домой, – неизвестно» (Бодлер Ш. Эдгар По. Жизнь и творчество. Одесса, 1910. С. 15).

Ср.: «У По был широкий властительный лоб. <…> Глаза его, неопределенного и темного цвета, близкого к фиолетовому, были одновременно темны и полны блеска» (Там же. С. 32–33; отрывки из статьи Бодлера, в том числе цитируемый, см.: По Э. А. Полное собрание рассказов. М., 1970. С. 787).

Никитенко А. В. Дневник. М., 1955. Т. 1. С. 145.

Известно, что Пушкин бывал в этом кабачке (Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. М., 1951. Т. 1. С. 199–200); он упоминается в стихотворении «Русскому Геснеру».

Эта фраза разъясняется Н. И. Харджиевым (Воспоминания. С. 260–261; но возможно также, что имелось в виду использование соответствующей портретной детали по каким-либо мемуарным свидетельствам о Пушкине), она корреспондирует с одним из предыдущих пунктов программы: «Негры» – и вместе с ним указывает на присутствие в замысле «негритянской» темы как пушкинской (Ганнибалы, «потомок негров безобразный» и т. д.).

Н. И. Харджиев в том же мемуаре излагает тыняновский замысел романа о Катенине («Евдор»). Помимо перечня, опубликованного Н. Л. Степановым (Воспоминания. С. 239), «Евдор» фигурирует и в некоторых других планах (РГАЛИ. Ф. 2224. Оп. 1. Ед. хр. 105).

Вебер Ф.-Х. Записки // Русский архив. 1872. № 6–8. Стлб. 1652. Этот источник фигурирует в планах «Короля Самоедского».

Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. СПб., 1862. Т. 1. С. 476–477.

Записки русских людей. События времен Петра Великого / Сост. И. Сахаров. СПб., 1841. С. 31.

См.: Тридцать дней. 1941. № 6.

Об анонимном «Журнале путешествия…» см.: Мальцева И. М. Записки путешествий XVIII века как источник литературного языка и языка художественной литературы (к постановке вопроса) // Язык русских писателей XVIII века. Л., 1981. С. 134.

Автор напечатал только один фрагмент из этих заметок – «Два перегона» (Литературная газета. Однодневная газета ко Дню печати. 1929. 2 мая). [Подробнее см. наст. изд. С. 196–201. – Сост.] Некоторые из «немецких» заметок см.: Литературная газета. 1967. 19 апреля.

Путешествие стольника П. А. Толстого. 1697–1699 // Русский архив. 1888. № 1–2.

«Массовым производством западных романов занят в настоящее время Илья Эренбург. <…> Эренбурга читают так, как ходят в кинематограф. Кинематограф не решает проблемы театра. Теневой роман Эренбурга не решает проблемы романа» (ПИЛК. С. 153, 155).

Русский архив. 1887. № 1.

Ср.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 252.

ПИЛК. С. 522–524; Тоддес Е. А., Чудакова М. О. Первый русский перевод «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра и деятельность Московского лингвистического кружка // Федоровские чтения. 1978. М., 1981. Сведения о предках Ф. де Соссюра см. в биографическом очерке А. А. Холодовича в кн.: Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 650–651; Скуратовский Ю. Заметки на полях «Трудов по языкознанию» Ф. де Соссюра // Труды по знаковым системам. Тарту, 1981. [Вып.] 14. Деталь (которая могла быть известна Тынянову) к материалам о Соссюрах в русской печати: в 1822 г. Н. И. Греч в «Письмах о Швейцарии» упоминает (без инициалов) Соссюра в числе женевских ученых (Полярная звезда, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. Л., 1960. С. 95). Судя по данным, приведенным в очерке А. А. Холодовича, это не О. Б. Соссюр (прадед лингвиста), как значится в указателе упомянутого издания «Полярной звезды», а Н.-Т. Соссюр (дед).

Сиротинин А. М. Сандуновы // Исторический вестник. 1889. № 9.

Барсуков А. Шкловские авантюристы // Заря. 1871. № 1. Согласно Н. Л. Степанову, Зорич фигурировал и в «Овернском муле» (Воспоминания. С. 246); тот же мемуарист комментировал замысел «Бань Сандуновских» (Там же. С. 240).

Это название обыграно Тыняновым в статье «Литературное сегодня» (ПИЛК. С. 155, 467).

Описание пребывания в Митаве известнаго Калиостра на 1779 год, и произведенных им тамо магических действий, / Собранное Шарлоттою Елисаветою Констанциею фон дер Реке, урожденною графинею Медемскою; Пер. с нем. Т. Захарьин. СПб., 1787; это один из основных источников сведений о Калиостро на русском языке.

Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 13–14 (см. также именной указатель этого издания).

Эта же цитата из «Гимна бороде» Ломоносова использована в «Смерти Вазир-Мухтара» (гл. ІХ, 6).

Мандельштам О. Шум времени. Л., 1928. С. 93–96 и 116–117.

Из автобиографических набросков, о которых см. далее. Об отношении к С. А. Венгерову участников его Пушкинского семинария, тяготевших к обновлению литературоведческой методологии, см.: ПИЛК. С. 506. Ср.: «Мы платили ему глубочайшим уважением, не лишенным, правда, некоторой иронии („многоуважаемый шкаф“ – называли его некоторые из нас), и любили в нем удивительную терпимость ко всем нашим крайностям» (Рождественский В. Страницы жизни. М.; Л., 1962. С. 120).

РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 244. Ср.: ПИЛК. С. 180.

Ленинград. 1925. № 22.

См.: Чудакова М. О. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979.

В этой связи можно сблизить упоминаемую в заметках повесть о Ерше Ершовиче и предполагавшийся в «Обезьяне и колоколе» суд над обезьяной: фольклорные произведения о суде животных и средневековые суды над животными генетически восходят к одним и тем же архаическим представлениям (Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1936. С. 99, 383–384).

Ленинград. 1925. № 26, 27.

Мандельштам О. Указ. соч. С. 90–91, 106–107.

Звезда. 1930. № 6; перепечатано соответственно: Неделя. 1974. № 42; Литературная газета. 1974. 9 октября.

Литературная газета. 1974. 9 октября.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 722.

Литературная газета. 1964. 25 июля.

См.: Тынянов Ю. Н. Соч.: В 3 т. М.; Л., 1959. Т. 1; Сб. ЖЗЛ.

В рукописи после титула «Псевдорассказы» следует в качестве предисловия фрагмент «Эта книга возникла так…» (см.: НМ. С. 124).

Звезда. 1930. № 6; перепечатано: Литературная газета. 1964. 25 июля.

Гацерелиа А. Встречи с Юрием Тыняновым // Литературная Грузия. 1975. № 12. С. 88.

В этом случае он вообще подчеркивал значение замены развитой конструкции ее частью («представителем», знаком). См.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. С. 148 (ср. с. 131).

Здесь и ниже упоминается опубликованная в ПТЧ статья «Неосуществленные замыслы Тынянова» (см. наст. изд. С. 133–149). – Сост.

Поиски и пробы в указанных направлениях вполне описываются в опоязовских категориях литературной динамики и «диалектической» смены форм. Вместе с тем следует напомнить, что со второй половины 20‐х гг. у Тынянова подспудно присутствует и социокультурная тема «усталости» от писательства, как оно сложилось в России с XIX в., – отсюда стремление мотивировать опыты малой прозы через некоторую альтернативную литературность – скоморошество, которое «до XIX в. <…> было» (см. ПТЧ. С. 36–41). Впрочем, в статье «О литературной эволюции» ставится вопрос о совершающемся столетиями изменении «функции всего литературного ряда по отношению к соседним рядам» культуры (в отличие от быстрой эволюции конструктивной функции того или иного элемента произведения – см. ПИЛК. С. 277), так что и в этом пункте можно видеть близость художественной практики (в данном случае ее не обнародованной при жизни части), даже биографической рефлексии – и теоретической мысли Тынянова. В связи с противопоставлением (также проявившимся главным образом в рукописной черновой работе) малых форм основному массиву его прозы существенно то эволюционное значение, которое он придавал фрагменту в своих теоретических построениях (ПТЧ. С. 45; Frеnkel-Greenleaf M. Tynianov, Pushkin and the Fragment: Through the Lens of Montage / Cultural Mythologies of Russian Modernism. From the Golden Age to the Silver Age. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1992).

Новый мир. 1966. № 8. С. 122.

По этому же архиву, если не указано иное, приводятся далее и другие рукописные тексты Тынянова (главным образом по автографам, в нескольких случаях по машинописным копиям 60‐х гг.).

Мелкие поправки к журнальному тексту (в данном случае – С. 121), сделанные по рукописи, не оговариваются.

Дмитрий Савельевич Шуваев (1854–1937, репрессирован) был военным министром в 1916–1917 гг.

Ср. еврейскую «песню» в другом наброске (Новый мир. 1966. № 8. С. 124–125).

Любопытный случай автоцензуры: за словом «восстание» уже закрепился официальный «положительный» ореол, и антибольшевистское выступление могло быть обозначено этим словом не иначе как с определением «контрреволюционное» и/или «антисоветское» либо же другим словом (напр., «мятеж»). Однако в другом рукописном тексте приблизительно того же времени – программе автобиографии (см. ниже) – еще упоминается именно «ярославское восстание».

Цивьян Ю., Тоддес Е. «Не кинограмота, а кинокультура» // Искусство кино. 1986. № 7. С. 97–98. [См. наст. изд. С. 182–183. – Сост.] Следует, кроме того, учесть важное в нашем случае автосвидетельство, сделанное в «Автобиографии» 1939 г. и связывающее собственно прозу определенного жанра, «устную словесность» и кино. Говоря о возникновении своих рассказов – в отличие от генезиса романов, – Тынянов писал: «…есть вещи, которые именно рассказываешь, как нечто занимательное, иногда смешное. Работа в кино приучила меня к значению этих „рассказов друг другу“, с которых начинается создание любого фильма» (Юрий Тынянов. Писатель и ученый. М., 1966. С. 20; ср. о жанре рассказа: ПИЛК. С. 275).

Из литературы последних лет о работе Тынянова о кино (помимо статей в «Тыняновских сборниках» и указ. в прим. 9) см.: Heil J. Jurij Tynjanov’s Film-Work. Two Filmscripts: «Lieutenant Kiže» (1927, 1933–34) and «The Monkey and the Bell» (1923) // Russian Literature. 1987. Vol. 21. № 4; другая публикация сценария «Обезьяна и колокол», подготовленная И. В. Сэпман: Киносценарии. 1989. Вып. 3; Она же. Эксцентризм как способ развертывания исторического сюжета. Сценарные работы Ю. Н. Тынянова // Киноведческие записки. 1990. Вып. 7. См. воспоминания Л. З. Трауберга «Чай на двоих» (М., 1993. С. 23–30; ранее глава о Тынянове опубл.: Киноведческие записки. 1991. Вып. 10) и «Свежесть бытия» (М., 1988. С. 52, 55–57).

Интересно, что в заметках о Есенине прямо связанные между собой «усталость» и «сценарность» использованы в качестве негативных характеристик (ПТЧ. С. 101).

Сюжеты, основанные на остраняющей позиции героя, потерявшего память либо перенесенного из своего хронотопа в чуждый, были актуальны в кинематографе 20‐х гг. и, в частности, обсуждались в связи с фильмом Ф. Эрмлера «Обломок империи». См. об этом: Цивьян Ю Г. Историческая рецепция кино. Кинематограф в России. 1896–1930. Рига, 1991. С. 396–397.

РГАЛИ. Ф. 2224. Оп. 1. Ед. хр. 169. Л. 19–20. Очевидно, что метафора здесь мыслится в монтажном ключе – как сопоставление следующих один за другим крупных планов, которое, согласно статье «Об основах кино», приводит к тому, что «„видимая вещь“ заменяется вещью искусства. Таково же значение в кино и метафоры – одно и то же действие дано на других его носителях – целуются не люди, а голубки». И далее: «…если после кадра, на котором крупным планом дан человек на лугу, будет следовать крупным планом же кадр свиньи, гуляющей тут же <…> получится не временная или пространственная последовательность от человека к свинье, а смысловая фигура сравнения: человек – свинья» (ПИЛК. С. 332, 333–334, 555; ср. по поводу второго примера: Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М., 1994. С. 403). Но при этом текст о метафоре на ленинградской улице написан как повествование о некоем «случае», т. е. именно как проза (а не рассуждение на искусствоведческую тему – оно лишь предваряет основное описание). Ср. в набросках Хармса: «В два часа дня на Невском проспекте или, вернее, на проспекте 25 Октября ничего особенного не случилось. Нет, нет, человек возле „Колизея“ остановился просто так» и т. д. (цит. по: Жаккар Ж. Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. СПб., 1995. С. 158).

Речь идет о статье: Вересова Т. В. Две родственные семьи: Тыняновы и Гаркави // М-95–96. С. 369–376. – Сост.

О Риге, увиденной на пути в Германию в 1928 г., говорится в очерке «Два перегона» (Литературная газета. Однодневная газета ко Дню печати. 1929. 2 мая; перепечатано: Даугава. 1988. № 6. С. 121–122). [См. наст. изд. С. 196–201; 654, прим. 11. – Сост.]

В этом плане показательно восхищение Тынянова рассказом Олеши «Лиомпа» (Чуковский К. Дневник. 1930–1969. М., 1994. С. 250). В связи с тыняновским пассажем о бородах (ПТЧ. С. 37–38) М. О. Чудакова обратила наше внимание на статью Олеши «Человеческий материал» (Известия. 1929. 7 ноября), где они также фигурируют как знак старой культуры (хотя и без приурочения к литературному цеху).

Ср. в воспоминаниях Г. М. Козинцева об аналогичном устном рассказе Тынянова (Воспоминания о Ю. Тынянове. М., 1983. С. 263; далее ссылки на издание в тексте статьи и в примечаниях даются в скобках, с указанием страницы).

Цит. по: Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990. С. 535 (комментарии А. Галушкина к указ. статье; письмо датировано здесь: не позднее 9 августа 1932 г.). Ср. о «предательствах» Шкловского: Гинзбург Л. Записи 20–30‐х годов // Новый мир. 1992. № 6. С. 174, ср. с. 158. О дальнейших перипетиях отношений Тынянова и Шкловского см.: Чуковский К. Указ. соч. С. 74–75, 93, 130.

О константной роли мотива membra disjecta говорит использование его в тыняновских устных рассказах – о Горьком (см.: Кибрик Е. Всегда открытие // Новый мир. 1980. № 2. С. 225), Р. Роллане (Чуковский К. Указ. соч. С. 129). Ср. также в письме Тынянова к Шкловскому от 31 марта 1940 г. (почт. штемпель) о подготовке тома избранной прозы: «Избирать самого себя трудно: „А не взять ли еще средний палец? Этот глаз тоже надо бы“» (Воспоминания. С. 35).

Об интересе к Добычину свидетельствует тыняновская пародия на него, опубликованная В. А. Кавериным (Каверин В. А. Вечерний день. М., 1980. С. 92). Тынянов принимал участие в делах по изданию книг Добычина «Портрет» и «Город Эн» (см.: Бахтин В. С. Без просвета, или Послесловие к травле // Первые Добычинские чтения. Даугавпилс, 1991. С. 100, 107). Во втором случае существенна топонимическая и хронологическая близость материала романа о Двинске к режицкому материалу тыняновских автобиографических замыслов.

Евсевьев М. М. Горький, ПетроКУБУ и русские писатели // Вопросы литературы. 1984. № 7. С. 279. Паек, который был исходатайствован для Тынянова с помощью Котляревского, оказался, по словам мемуариста, «очень хорошим» и пошел в общий котел т. н. Тынкоммуны (Каверин В. Петроградский студент. М., 1976. С. 227). В библиотеке Пушкинского Дома имеется экземпляр «Достоевского и Гоголя» с дарственной надписью Тынянова (без даты): «Глубокоуважаемому Нестору Александровичу Котляревскому, автору основного труда о Гоголе / от автора» (любезно сообщено П. Л. Сикстулис и Ю. Г. Цивьяном).

Каверин В. Указ. соч. С. 19–22, 58–67, 128. Ср. описание курильни в посвященной Тынянову «фантастической повести» Каверина «Большая игра» (1923), герою которой Панаеву приданы некоторые черты Поливанова. О посещении того же китайского заведения с Поливановым и его женой рассказывает и другой мемуарист – см. очерк «Е. Д. Поливанов (На дне советской богемы)» в кн.: Оцуп Н. Современники. Нью-Йорк, 1986. С. 80–82.

Чудакова М., Тоддес Е. Прототипы одного романа // Альманах библиофила. М., 1981. Вып. 10. С. 182. [См. наст. изд. С. 212–213. – Сост.] По свидетельству Эйхенбаума, спору Драгоманова с Некрыловым (эпизод вечеринки) соответствовал в реальности спор со Шкловским Тынянова (см.: Там же. С. 180, 181; Наст. изд. С. 211, 212). Ср. о Драгоманове – Поливанове: Иванов Вяч. Вс. Судьбы «Серапионовых братьев» и путь Всеволода Иванова // Литературная группа «Серапионовы братья»… СПб., 1995. С. 18.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 723. Среди тех, кто спорил по поводу романа, был, вероятнее всего, и пушкинист Н. В. Измайлов, зять Платонова.

Собеседником молодых рисуют Э. Л. Радлова воспоминания одной из его слушательниц: Гаген-Торн Н. И. Memoria. М., 1994. С. 46–48.

In memoriam. Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка. М.; СПб., 1995. С. 210.

См. групповую фотографию: Юность. 1987. № 7. С. 81. Озолина упоминает и Каверин (Указ. соч. С. 238–239).

См.: Вересова Т. В. Две родственные семьи: Тыняновы и Гаркави // М-95–96. С. 374. – Сост.

Ср. переписку автора с отцом, Я. Л. Лурье, на ту же тему, опубл. в: In memoriam. Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка. С. 211–232.

Этот перерыв (академический отпуск с февраля 1917 г. по октябрь 1918 г. – эпизод документирован И. Н. Сухих и В. Ф. Шубиным, см.: Очерки по истории Ленинградского университета. Л., 1989. Вып. 6. С. 52–53; см. также: Шубин Вл. Его студенческие годы // Знамя труда. Резекне. 1982. 16 октября) был вызван болезнью, не связанной, по-видимому, с той, что выявилась в середине 20‐х гг. и оказалась неизлечимой. О первой болезни Тынянов писал Л. Лунцу 14 января 1924 г.: «…плакал и начинал забывать о здоровье. Все это прошло и у Вас пройдет» (цит. по: Новый журнал. 1966. Т. 83. С. 141).

См. воспоминания Л. А. Зильбера: Природа. 1984. № 3. С. 84, 86.

См. воспоминания Ю. Г. Оксмана: ПТЧ. С. 91–92.

Научные и биографические отношения Тынянова и Винокура (о которых последний оставил мемуарную заметку – см. Воспоминания. С. 65–68) достаточно известны по фундаментальному комментарию М. И. Шапира в томе «Филологических исследований» Винокура (М., 1990, см. по именному указателю), ПИЛК (С. 421–422, 571) и нашей публикации письма Винокура к Эйхенбауму, написанного сразу после похорон Тынянова (Литературное обозрение. 1984. № 10. С. 111–112).

Ксерокопия письма была предоставлена редакции «Тыняновских сборников» Т. Г. Винокур (1924–1992).

Ср. замечание В. Проскуриной об этой полемике Тынянова: Гершензон М. О. Грибоедовская Москва. П. Я. Чаадаев. Очерки прошлого. М., 1989. С. 25.

Ср. другой случай, когда критик – А. Г. Горнфельд – характеризуется в качестве писателя: «писатель хороший <…> критик же совсем плохой» (ответ на анкету ГИИИ, 7 июня 1924 г. – см.: Шубин В. Ф. Юрий Тынянов. Биобиблиографическая хроника. СПб., 1994. С. 78).

Об этом см. у А. Ю. Галушкина (ПяТЧ. С. 279–282); о засаде, устроенной на квартире Тынянова чекистами в попытке арестовать Шкловского, см.: Каверин В. Эпилог. М., 1989. С. 8–27.

Чуковский К. Указ. соч. С. 72–73.

Так, например, Тынянов любил и почитал С. А. Венгерова как «само собою разумеющегося учителя» (ПТЧ. С. 38), выступал на вечере его памяти (Дом искусств. 1921. № 1. С. 70), но это не помешало ему рассказывать анекдот об умирающем Венгерове (ПИЛК. С. 506; Чуковский К. Дневник. 1901–1929. М., 1991. С. 349).

Любопытно, что одну из своих эксцентриад Стенич разыгрывает в духе «Киже»: «– Дело в том, что вы видите перед собой человека, который в данную минуту… не существует в списке живых людей. <…> Каждый живой человек должен иметь адрес. А у меня нет адреса. Я только что ушел от прежней жены и иду к следующей жене. Но я еще не дошел… Я пока „между“… весь тут в небытии, со всем моим имуществом: подушка и томик Блока» (Крамова Н. Пока нас помнят. Tenafly, N.J, 1989. С. 65).

Чуковский К. Дневник. 1901–1929. С. 400.

Каверин В. Петроградский студент. С. 10–11. На этом фоне интересны свидетельства Н. К. Чуковского об эпизоде (оставшемся неизвестным), резюмированном репликой Стенича: «Я сейчас целых два часа импонировал Тынянову», и о том, что в конце 30‐х гг. Тынянов «постоянно заговаривал со мной о Стениче» (Чуковский Н. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 228–229).

О Б. М. Зубакине Тынянову писал Горький 27 января 1927 г., «убедительно советуя» с ним познакомиться как с «человечищем изумительно талантливым, даже, может быть, на грани гениальности» (Немировский А. И., Уколова В. И. Свет звезд, или Последний русский розенкрейцер. М., 1994. С. 230, 232).

О стихотворце и критике П. И. Сторицыне (Когане) см.: Шкловский В. Гамбургский счет. М., 1990. С. 336. Ему принадлежит рецензия на «Архаистов и новаторов» (Литературная газета. 1929. 10 июня). Согласно утверждениям Н. И. Харджиева (в беседах с М. О. Чудаковой, сообщившей нам об этом), П. И. Сторицын был важнейшим устным источником прозы Бабеля. По свидетельству А. Н. Пирожковой, таково, в частности, происхождение рассказа «Мой первый гонорар» (Литературное обозрение. 1995. № 2. С. 74). В то же время от Сторицына исходили истории о самом Бабеле (Чуковский К. Указ соч. С. 337).

Звезда. 1930. № 6 (в цикле «Исторические рассказы»); перепечатано В. А. Кавериным: Литературная газета. 1964. 25 июля. В газетном тексте есть разночтения (об одном из них см. прим. 50), источник которых нам неизвестен; мы пользуемся журнальным текстом.

Лосский Н. О. Воспоминания. Жизнь и философский путь. München, 1968. С. 245–246.

См. воспоминания Л. Н. Тыняновой (один из фрагментов, не вошедших в текст мемуара «В моем детстве», опубликованного в: Детская литература. 1987. № 3): Каверин В., Новиков Вл. Новое зрение. М., 1988. С. 22.

Книга и революция. 1920. № 2. С. 92.

Лосский Н. О. Указ. соч. С. 208–209. Лекция отнесена мемуаристом «приблизительно» к 1919 г.; тема названа здесь: «Бог в системе органического миропонимания». В примечаниях Б. Н. Лосского (с. 327) среди выступавших в прениях назван, в частности, некий Пигулевский – ср. Пискаревский у Тынянова. Б. Н. Лосский писал, не уточняя, что «недавно узнал» об изданном в Советском Союзе мемуаре, в котором говорится об этом докладе его отца и о том, что среди слушателей был Блок, – а в собственных воспоминаниях, расширив изложение своих впечатлений об этом эпизоде (отнесенном к 1920 г.), он дает и необходимое уточнение на основании имеющейся в архиве отца вырезки из «Литературной газеты», где был перепечатан рассказ Тынянова (Минувшее. Париж, 1991. [Вып.] 12. С. 57–61 и 152, прим. 78; здесь ошибка или опечатка в выходных данных «Литературной газеты», см. наше прим. 45). Б. Н. Лосский делает любопытные сопоставления реалий с деталями рассказа. (Тот же эпизод в постсоветских переизданиях книги Н. О. Лосского см.: Вопросы философии. 1991. № 11. С. 179–180 и 189; отд. изд. С.-Петербургского университета – 1994. С. 228–229 и 353; воспоминания Б. Н. Лосского здесь не учтены.)

Ср. в некрологе Замятина: «Два Блока: один – в шлеме, в рыцарских латах, в романтическом плаще; и другой – наш, земной, в неизменном белом свитере, в черном пиджаке, с двумя глубоко врезанными складками по углам губ» (Записки мечтателей. 1921. № 4. С. 11). Ср. также стихотворение Н. Оцупа «Белый свитер», опубликованное Ю. М. Гельпериным (Литературное обозрение. 1980. № 10. С. 98) и включенное им в исследование «Блок в поэзии его современников» (Литературное наследство. М., 1982. Т. 92. Кн. 3. С. 566). В воспоминаниях о поэте Замятин варьировал свое противопоставление: «Нынешнее <1918> его, рыцарское лицо – и смешная, плоская американская кэпка» (далее упомянут и свитер). Для предлагаемого нами сравнения существенно и то, как соотнесены Блок – и «другие»: «Я помню отчетливо: Блок на каком-то возвышении, на кафедре – хотя знаю, никакой кафедры там не могло быть – но Блок всегда же был на возвышении, отдельно от всех. И помню: сразу же – стена между ним и между всеми остальными <…>». Лицо мертвого Блока – «похожее на лицо Дон-Кихота» (Русский современник. 1924. № 3. С. 187, 188, 189, 194). Любопытно, что одно из упоминавшихся выше разночтений (см. прим. 45) тыняновского текста: «флорентийский воротник XVI столетия» – также перекликается с мемуаром Замятина, согласно которому Блок говорил: «Наше время – тот же самый XVI век…» (С. 192).

Фразы, которыми вводится «я»: «Уходя, я притронулся к колонне рукой. Она была безобразно холодна <…>», – ср. с описанием статуй Юсуповского сада, в котором гуляет ребенком Пушкин: «Сам того не зная, он долго бессмысленно улыбался и прикасался к белым грязным коленям. Они были безобразно холодные» (Тынянов Ю. Пушкин. Л., 1974. С. 47).

Каверин В. Петроградский студент. С. 173–174. Л. Н. Тынянова рассказывала нам, что Тынянов посетил вечер с нею и женой; Блок и на этот раз был в белом свитере; так – «в белой фуфайке и в пиджаке» – и у К. Чуковского: Дневник 1901–1929. С. 158.

Гроссман Л. Последний отдых Брюсова // Свиток. М., 1926. [Вып.] 4 (вошло в его: Собр. соч.: В 5 т. М., 1928. Т. 4).

Малмстад Д., Флейшман Л. Из биографии Замятина (по новым материалам) // Stanford Slavic Studies. 1987. Vоl. 1. Р. 129.

Чуковский К. Указ. соч. С. 423 (запись 9 ноября 1927 г.).

См. запись в дневнике Эйхенбаума от 9 февраля 1928 г., приведенную в: Чудакова М., Тоддес Е. Указ соч. С. 180.

Гор Г. Замедление времени // Звезда. 1968. № 4. С. 188–189.

Оцуп Н. Океан времени. СПб., 1994. С. 542–543. См. типичную советскую трактовку того же эпизода: Слонимский Мих. Книга воспоминаний. М.; Л., 1966. С. 49–52; ср. также: Чуковский Н. Литературные воспоминания. М., 1989. С. 49–51.

3-я, неопубликованная и затерявшаяся часть «Записок…» должна была называться «Папалаги» – позднее это экзотическое имя (к Тынянову оно пришло, скорее всего, из журнала «Современный Запад» – подробно см.: ПИЛК. С. 441, 445–446, прим. 21, здесь опечатка в номере примечания) Замятин дал персонажу своего рассказа «Икс».

ЭОЛ. С. 534 (комментарии М. О. Чудаковой).

Там же.

См. там же. Каверин (Эпилог. С. 116) приурочивает ко встрече 1926 г. фразу Маяковского: «Ну‐с, Тынянов, поговорим как держава с державой?»

Это четверостишие было напечатано в последние годы по меньшей мере четырежды, с разночтениями: 323 эпиграммы / Составитель Е. Эткинд. Париж, 1988. С. 52; Каверин В. Эпилог. С. 117; Левинтон Г. А. Еще раз о комментировании романов Тынянова // Русская литература. 1991. № 2. С. 130, прим. 14; Новиков Вл. Тынянов-эпиграмматист // Вопросы литературы. 1994. Вып. 3. С. 359. В последней статье напечатан ряд тыняновских экспромтов; к сожалению, публикатор не указал, что все они были приведены в рукописной заметке Ю. Г. Оксмана «Стихотворные шутки Ю. Н. Тынянова», известной в филологической среде с 60‐х гг. Оксман дал здесь ключ, без которого экспромты не могут быть стилистически адекватно прочитаны. Ключ этот – словарь-альбом П. К. Мартьянова «Цвет нашей интеллигенции» (1890, изд. 3-е – 1893). Тынянов пародировал литературную наивность и неуклюжесть надписей, «силуэтов» и эпитафий Мартьянова. Литературно недалекий объект пародии (при иных приемах пародирования) – стихи Иеронима Ясинского – был избран для другой тыняновской шутки нач. 30‐х гг., опубликованной Н. И. Харджиевым (Russian Literature. 1974. № 6. P. 59–61). Из заметки Оксмана стали также известны приводимая Новиковым эпиграмма Э. Л. Радлова на Н. К. Козьмина и высокое мнение Тынянова о ней. Это четверостишие вошло в изданное «Библиотекой поэта» собрание «Русская эпиграмма второй половины XVII – начала XX в.» (Л., 1975) с указанием комментатора – М. И. Гиллельсона: «Печ. впервые по списку из частного собрания. Это была любимая эп-ма Ю. Н. Тынянова» (с. 895; здесь опечатка в дате смерти Радлова). По цензурным причинам Гиллельсон не мог сослаться на заметку Оксмана.

Один из наиболее удачных текстов тыняновской юмористики остается, по-видимому, малоизвестным, хотя и был опубликован. Это новогодние куплеты, цитированные в письме Каверина Льву Лунцу от 14 января 1924 г. (Новый журнал. 1966. Т. 83. С. 139–141; публикация Гарри Керна; Каверин включил письмо в свою книгу «Вечерний день», но без куплетов, кроме одного, и относящихся к ним фраз: Звезда. 1979. № 3. С. 86–87; отд. изд. – М., 1980. С. 57–59, единственный цит. куплет – с. 41, прим. 3): «Пели частушки, сочиненные Юрием:

Было еще на кого-то, не припомню. Кончалось:

Еще на Слонимского:

Во втором куплете имеется в виду Н. Н. Никитин, написавший книгу очерков «Сейчас на Западе» (она была высмеяна в рец. Замятина: Русский современник. 1924. № 2. С. 287–288; ср. его же «эпитафию» Никитину, обыгрывающую использованное в рецензии именование автора книги «полпредом»: Russian Literature Triquarterly. 1973. № 7. Р. 428; там же, p. 427, «эпитафия» Федину – ср. другую «эпитафию» ему, которую считают тыняновской: 323 эпиграммы. С. 53; по поводу книги Никитина ср. еще ПИЛК. С. 159; ЭОЛ. С. 366; Шкловский В. Гамбургский счет. С. 187); в четвертом – его жена З. А. Никитина (урожд. Гацкевич) и директор петроградского отделения Госиздата И. И. Ионов («владыка Госиздата» в тыняновском экспромте, записанном в альбом Чуковского: Чукоккала. М., 1979. С. 340–341; Ионов назван и в автобиографическом конспекте – см. выше); в третьем – М. Л. Слонимский и М. М. Зощенко (пользовавшийся успехом у женщин). Пятый куплет, говорящий (хотя бы и утрированно) о положении журнала «Книга и революция» и его редактора, заслуживал бы специального внимания.

Возможно, к этим же частушкам относится четверостишие, приведенное в воспоминаниях Е. Г. Полонской и обыгрывающее, как поясняет мемуаристка, «модную в те годы» тему омоложения (отрывок воспоминаний опубл. М. Полонским и Б. Фрезинским: Час пик. СПб., 1995. 31 мая. С. 14; часть этого текста, о Тынянове в эвакуации в Перми: Знамя труда. Резекне. 1990. 19 июля. С. 2):

Именно в декабре 1923 г. Тынянов сообщал Шкловскому о том, что формалисты и Серапионы «фактически взяли на себя „Жизнь искусства“: я редактирую литературный отдел» и т. д.; это сказалось на новогоднем номере (см. ПИЛК. С. 548–549) – он вышел 1 января 1924 г. «омоложенным».

См.: Даугава. 1988. № 6. С. 119. [См. наст. изд. С. 200. – Сост.]

Фрезинский Б. Я. Илья Эренбург и Роман Якобсон // Новое литературное обозрение. 1995. № 12. С. 103.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 724.

Каверин В. Письменный стол. М., 1985. С. 84, 85.

Напомним, что текст ее, извлеченный из рукописей и напечатанный впервые в собрании сочинений 1959 г., затем с дополнениями и разночтениями в известном мемуарном сборнике серии ЖЗЛ (Юрий Тынянов. Писатель и ученый. М., 1966; далее это издание в тексте и примечаниях обозначается сокращенно: Сб. ЖЗЛ), отнюдь не был для автора окончательным и готовым к печати. К этому тексту примыкают два опубликованных фрагмента: один – в составе статьи Каверина о Тынянове (Новый мир. 1964. № 10; вошло в его кн.: «Здравствуй, брат. Писать очень трудно…». М., 1965. С. 7–8; то же: Сб. ЖЗЛ. С. 22–23, впоследствии перепечатывалось), другой («Провинция») – Литературная газета. 1974. 9 октября.

Этот пародический отзвук знаменитых строчек Ахматовой ср. с зачеркнутой в другом месте рукописи отсылкой к другому поэту – после фразы «Люблю запахи льна, масляных красок и понимаю их лучше, чем музыку, и так же, как стихи» (Сб. ЖЗЛ. С. 11) следовало: «Пастернак».

Две следующие фразы цит. в ПТЧ. С. 43.

Ср. о написанных в детстве и потом затерянных рассказах: «Без двух <…> моих детских рассказов моя жизнь будет неполна и умру я неуспокоенный» (Новый мир. 1966. № 8. С. 133).

Насон Аронович (Николай Аркадьевич) Тынянов и его сыновья Лев и Юрий (которого в семье звали Юшей). О семье Тыняновых см. в публикации Т. В. Вересовой (см. выше прим. 28). Старший брат Лев фигурирует в рассказе «Яблоко» (Литературная газета. 1964. 25 июля; перепечатано: Каверин В., Новиков Вл. Новое зрение. М., 1988. С. 26–27).

О пении и музицировании в семье см. в воспоминаниях Л. Н. Тыняновой: Детская литература. 1987. № 3. С. 34.

Новый мир. 1966. № 8. С. 125–126. Тема наброска – переживание возраста, который «считают по-разному врачи, друзья и сам человек». К рассуждению о «книгах и авторах с возрастом» ср. то, что писал Тынянов Шкловскому о несовпадении биографического и литературного возрастов Маяковского (см. выше, с. 165).

Ср. инскрипт на экземпляре «Проблемы стихотворного языка», подаренном Чуковскому: «Пока / Я изучал проблему языка, / Ее Вы разрешили – / В „Крокодиле“». В воспоминаниях о Тынянове Чуковский называет эту надпись «язвительно-пародийной», но в более позднем, укороченном варианте мемуара, вошедшем в печатный текст «Чукоккалы» (с. 344), – только «шутливой», что кажется более точным. Как видно из публикуемого фрагмента, язвительность нашла себе выражение позднее.

Ср. о «микроскопе переходного возраста» (в прозе Пастернака) в статье «Литературное сегодня» (ПИЛК. С. 161). Нет сомнения, что приведенный фрагмент, не вошедший в журнальный текст, был отбракован цензурой (скорее всего редакторской) по очевидному – «фрейдистскому» признаку. (Если бы хотели только «защитить» Чуковского, убрали бы одну фразу, оставив остальные.) Другим уязвимым пунктом этой публикации малой прозы Тынянова могли считаться еврейские мотивы, но их допустили в печать (как и в «Автобиографии» в сборнике ЖЗЛ, вышедшем в том же 1966 г.), что было бы вряд ли возможно или по меньшей мере встретило бы препятствия уже через год – после Шестидневной войны и начала антиизраильской и «антисионистской» кампании в советской идеологии и печати. Зато в журнальный текст (с. 130) не вошла фраза, «обижающая» Есенина. Говоря о неизбежной смене литературных поколений, их «переодеваниях», «смене рупора», Тынянов писал: «„Естественность“ здесь не спасет: выручают эпигоны, которые превращают естественность в позу. Так, „естественный“ Карамзин стал пастушком с розовым бантом, благодаря Шаликову». Далее выпущена фраза: «Так, если кто-нибудь мог считать естественной позу Есенина (любопытны его переодевания из „пастушка“ в „хулигана“ и обратно) – то эпигоны его, не хуже Шаликова, в этом разубеждают».

На двух следующих фразах журнальный текст наброска заканчивается. В рукописи следовали абзацы об «унаваживателях» и «ковырятелях», по выражению Мусоргского (эти рассуждения также могли показаться непочтительными к классикам – Тургеневу и Римскому-Корсакову; ср. ПСЯ 1965. C. 285), – они были опубликованы позднее («У нас в литературе много людей, говорящих вчерашним голосом…» и т. д. – Литературная газета. 1974. 9 октября). Дальнейший пассаж остался ненапечатанным: «Новым голосом нашей эпохи, раздавшимся слишком рано, был Хлебников, до сих пор также издававшийся под „редакциями“ друзей-унаваживателей и во многом совсем неизданный. Он спутал литературное благополучие настолько, что „Слово о полку Игореве“ стало более современным, чем Брюсов. Он отнесся к слову с полным незнанием нового человека, и слово заворочалось, затрещало, как вещь, в его руках. Он под спудом до сих пор. Он остается подземным голосом нашего времени. А наверху – идет смена рупоров и авторских лиц. Не новые метры нужны, не новые повести и романы, а новое авторское лицо».

Последующий текст рукописи – о Шкловском – см.: ПИЛК. С. 569–570.

Ковнатор Рахиль Ароновна (1899–1977) – в 1926–1929 гг. член редколлегии журнала «Звезда»; как говорил нам В. А. Каверин, была «приставлена Кировым присматривать за ленинградскими писателями». Об отношении к ней в тыняновском кругу можно судить по фразе, приписанной ей в шуточных куплетах Эйхенбаума (на подаренной им Тынянову книге: Путешествие русского из Персии. Н. Т. Ч. 1. СПб., 1884; инскрипт датирован: 23.02.1928): «Я, товарищи, уверена / В одного только Каверина…». Согласно указ. в прим. 63 заметке Оксмана, Ковнатор была неравнодушна к Тынянову. В автобиографическом контексте ее имя зачеркнуто (см. выше).

Чумандрин Михаил Федорович (1905–1940) – прозаик, драматург, со второй половины 20‐х гг. играл активную роль в литературной жизни Ленинграда, представляя т. н. пролетарских писателей (ср. острую характеристику этой роли: Гинзбург Л. Записи 20–30‐х годов. С. 177); входил в руководство ЛАПП.

Горбачев Георгий Ефимович (1897–1942, репрессирован) – литературовед, деятель пролетарской литературы; работал в Ленинградском университете; в 1923–1925 гг. редактировал журнал «Красный студент», в 1925–1926 гг. – член редколлегии «Звезды». Был в руководстве РАПП, но в ходе внутренней борьбы в этом объединении оказался в группе (Литфронт), оспаривавшей в 1929‐м и особенно 1930 г. первенство у его лидеров. Об отношениях формалистов и Горбачева (признававшего значение формального подхода) см. статью Эйхенбаума «В ожидании литературы» (Русский современник. 1924. № 1. С. 287–289) и записи в его дневнике (цит. в: ЭОЛ. С. 469, 470). В своем «обзоре литературно-идеологических течений современности» – книге «Современная русская литература» (изд. 2-е – [Л.], 1929) Горбачев писал о Тынянове, причисляя его к «новобуржуазной литературе», но достаточно высоко оценивая «Смерть Вазир-Мухтара».

В письме Р. А. Ковнатор также сообщала среди прочего: «Сохранились у меня книги Ю. Н. с надписями: „Об астенике Кюхле от астеника Тынянова“, „Солнцу Звезды“ и др.».

Воспоминания. С. 23.

Там же.

Там же. С. 31.

РГАЛИ. Ф. 526. Оп. 1. Ед. хр. 724.

Из недавней публикации явствует, что «Восковая персона» негативно оценивалась не только журнальной критикой. С «этой глупой и бесчеловечной критикой» в данном случае согласилась по собственным основаниям и Л. Я. Гинзбург в своих записях 1931 г. (Указ. соч. С. 174). Ср. понятное удивление О. Ронена по этому поводу (Ронен О. <Ответы на анкету к 100-летию со дня рождения Ю. Н. Тынянова> // М-95–96. С. 49).

Зелинский К. Вечер у Горького. Публикация Е. Прицкера // Минувшее. Париж, 1990. [Вып.] 10. С. 96. Сейфуллина на стороне Тынянова, несмотря на его давние суровые (Русский современник. 1924. № 2. С. 285–286) или в лучшем случае сдержанные (ПИЛК. С. 159) отзывы о ее прозе.

Обнародовано Кавериным в телефильме о Тынянове (1983). Тональность инскриптов 20‐х гг. иная, напр.: «Дорогим Вене и Лидухе: / Сердечность первый из долгов / Для христиан и для жидов. / Целуемся» [надпись на экземпляре «Сатир» Гейне (Л., 1927) в переводах Тынянова].

Воспоминания. С. 33.

Чукоккала. С. 342, 343. Вероятные источники тыняновского экспромта – «Сравнение Петербурга с Москвой» Вяземского, а в современной юмористике – «Питер против Москвы» Пяста (см.: Тименчик Р. Д. Забытый экспромт В. Пяста // De Visu. 1994. № 5/6). Этот текст, по-видимому также восходящий (с ритмическими фиоритурами) к указ. образцу XIX в., мог быть известен Тынянову [ср., в частности, «Есенин у нас – класс» (Пяст) и «Есть у нас / Младший класс»].

Чуковский К. Дневник. 1930–1969. С. 128.

РГАЛИ. Ф. 526. Оп. 1. Ед. хр. 725.

См.: Левин Ф. М. Из глубин памяти. М., 1984. С. 86–87 (опечатка в дате письма Тынянова к автору – явно должно быть: 17.3.36). На 1935 г. приходится новое сближение Тынянова и Шкловского после охлаждения в их отношениях в 1932 г. (см. выше). Каверин упоминает о помощи Горького (Новое зрение. С. 151), но в другом месте той же книги (С. 232) придерживается свидетельства Ф. Левина, который ничего не говорит о Горьком в этой связи. Горький помог в сходной ситуации в конце 1931 – нач. 1932 г., когда Тынянов добивался разрешения для поездки в Германию для жены и дочери, нуждавшихся в лечении (Литературное наследство. М., 1963. Т. 70. С. 459–460).

Возможно, было и ответное письмо, во всяком случае Тынянов просил одного из французских врачей написать С. Н. Давиденкову – об этом он сообщал сестре и ее мужу 29 марта 1936 г. (см. Каверин В. Письменный стол. С. 85).

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 726. См. о больном Тынянове в 1936–1941 гг. в письмах Эйхенбаума к Г. Л. Эйхлеру (ТМ-90. С. 256, 266, 268, 272. Публикация В. В. Эйдинова и В. С. Вайсберга), в дневнике Чуковского (Указ. соч., по указателю).

Каверин В. Эпилог. С. 221–223.

Каверин В., Новиков Вл. Новое зрение. С. 215–217.

В свете этого текста виден скрытый смысл фразы Тынянова, сказанной через четыре месяца и записанной Чуковским (Указ. соч. С. 156): «И вообще я имею редкий случай наблюдать, как относятся ко мне люди после моей смерти, п. ч. я уже умер».

Гинзбург Л. О старом и новом. Л., 1982. С. 368.

«Я не отказываюсь от поденщины, я люблю ее даже. Я думаю часто, что то, что мы делаем каждый день, умнее того, что мы собираемся делать когда-нибудь и никогда не делаем» (Шкловский В. Поденщина. Л., 1930. С. 5).

ПТЧ. С. 7.

Кино. Л., 1926. 7 сентября.

Рабочий и театр. 1925. № 50 (65). С. 23.

Цит. по: ПИЛК. С. 550.

Рабочий и театр. 1925. № 50 (65). С. 23.

См.: Лотман Ю. М., Цивьян Ю. Г. «SVD»: жанр мелодрамы и история // ПТЧ. С. 74, 76–77.

Мы благодарны отделу кадров «Ленфильма» за разрешение ознакомиться с этим документом.

Об участии Тынянова в работе над «Шинелью» см.: Козинцев Г. Глубокий экран. М., 1971. С. 79–91, 98–99.

Возможность ознакомиться с дневниковыми записями К. И. Чуковского и использовать их была любезно предоставлена Е. Ц. Чуковской.

О сценарном вопросе в эти годы см.: Горницкая Н. Проблемы кинодраматургии в периодике 20‐х годов // Из истории «Ленфильма». Л., 1973. Вып. 3.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 782.

ЦГАЛИ СПб. Ф. 59. Оп. 1. Ед. хр. 14. Л. 30.

Там же. Л. 19.

ПИЛК. С. 550.

Здесь и далее с любезного разрешения В. Каверина цитируем по копиям, имеющимся в его архиве.

Зоркая Н. М. Тынянов и кино // Вопросы киноискусства. М., 1967. Вып. 10; Сэпман И. Тынянов-сценарист // Из истории «Ленфильма». Л., 1973. Вып. 3.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 722.

Об этом см.: Тоддес Е. А. Неосуществленные замыслы Тынянова // ПТЧ. С. 25–45. [См. наст. изд. С. 133–149. – Сост.]

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 723.

Воспоминания о Ю. Тынянове. М., 1983. С. 24.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 723.

ЦГАЛИ СПб. Ф. 4437. Оп. 3. Ед. хр. 4. Л. 89–90, 95.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 441. Расширенный вариант либретто находится в РГАЛИ (Ф. 631. Оп. 3. Ед. хр. 11).

Архив В. Каверина.

Эйзенштейн С. Избранные произведения: В 6 т. М., 1964. Т. 1. С. 524.

Воспоминания о Ю. Тынянове. С. 274.

Эйзенштейн С. Указ. соч. С. 519; Юрий Тынянов. Писатель и ученый: Сб. М., 1966. С. 9.

Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 202.

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 722.

Воспоминания о Тынянове. С. 236, 237.

Как мы пишем. Л., 1930. С. 166. О разграничении понятий «генезис» и «эволюция» у Тынянова см.: Чудакова М. О. К понятию генезиса // Revue des études slaves. 1983. Т. 55. Fasc. 3.

Архив В. Каверина (второй набросок опубликован: Литературная газета. 1974. 9 октября. С. 7).

ПИЛК. С. 554.

Ввиду популярного характера издания, в котором появилась эта работа, в ней отсутствуют развернутые ссылки на архивные источники. – Сост.

Юткевич С. О киноискусстве. М., 1962. С. 42.

РГАЛИ.

Копия; архив В. А. Каверина.

РГАЛИ.

Копия; архив В. А. Каверина.

ОР РГБ.

Архив В. А. Каверина.

См. мемуары художника: Новый мир. 1980. № 1.

Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр. / Сост. Александр Гено и Томич. СПб., 1901. С. 174–175.

Поэтика. Л., 1928. [Вып.] 4. С. 153.

Мы погибли (франц.).

Вышел на экраны в марте 1934 г. Оператор А. Кальцатый. В ролях: М. Яншин (Павел), Э. Гарин (адъютант), Б. Горин-Горяинов (Пален), Н. Шатерникова (Гагарина), Е. Магарилл (фрейлина), М. Ростовцев (комендант крепости). Музыка С. С. Прокофьева. Производство Белгоскино.

Записная книжка середины 30‐х гг.

ПИЛК. С. 550–551.

Русская старина. 1885. № 9. С. 388; № 10. С. 78.

Чарторижский А. Мемуары. М., 1912. Т. 1. С. 95.

Ауслендер С. А. Рассказы. Книга 2-я. СПб., 1912; Садовской Б. Адмиралтейская игла. Пг., 1915; Шумигорский Е. С. Тени минувшего: Исторические повести и рассказы. Пг., 1915.

Звезда. 1933. № 4. С. 173.

Левин Ю. Д. Об источниках «Подпоручика Киже» // Роль и значение литературы XVIII века в истории русской культуры. М.; Л., 1966.

Герцен А. И. Собр. соч. М., 1956. Т. 8. С. 267–268.

Козинцев Г. Глубокий экран. М., 1971.

Дневник К. И. Чуковского (28 апреля 1935 г.).

Автор отсылает к работе «Неосуществленные замыслы Тынянова»; см. наст. изд. С. 138. – Сост.

См.: Поляк З. Н. О ненаписанном рассказе Тынянова «Пастушок Сифил» // ТМ90. С. 51–65.

Об этих и других неосуществленных замыслах см.: Тоддес Е. А. Неосуществленные замыслы Тынянова // ПТЧ. С. 25–45. [См. наст. изд. С. 133–149. – Сост.]

Л. Н. Тынянова рассказывала нам, что в Режице жила семья некоего Брунса – евреи, пришедшие, видимо, из Эстонии. Местные с трудом с ними объяснялись.

Читатель и писатель. 1928. 31 марта.

В связи с этим эпизодом отметим близкие биографические обстоятельства: в 1915 или 1916 г. Тыняновы эвакуировались из Режицы в Нижний Новгород, откуда перебрались затем в Ярославль. «Война разрушила благосостояние семьи Тыняновых», – говорится в воспоминаниях Ю. Г. Оксмана (ПТЧ. С. 93). Он имел в виду эти переезды. Глава семьи был врачом, и на новых местах ему не удавалось наладить практику.

Каверин В. Письменный стол. М., 1985. С. 77.

Красная новь. 1928. № 1. С. 97.

Наполеон обнаруживается на ковенском вокзале. Возле Ковно (Каунаса) в конце 1812 г. шли бои с отступавшими за пределы Российской империи частями наполеоновской армии.

В письме В. Б. Шкловскому в январе 1929 г. Тынянов, говоря о Якобсоне («человек большой и приятный»), набросал такое психологическое сопоставление: «Ему не очень скучно. Хотя, по разнице конституций, его скука и элегия для меня – сплошное веселье» (Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 196). Воспоминания Якобсона были написаны в середине 70‐х гг. по предложению В. А. Каверина для мемуарного сборника о Тынянове. По обыкновенным, т. н. внешним причинам издание растянулось на много лет; в инстанциях статья Якобсона была изъята. Она появилась в сборнике под ред. Витторио Страды: Россия/Russia. Вып. 3. Torino, 1977. С. 161–170, а затем вошла в 5-й том «Selected Writings» Якобсона (1979).

РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 723. В публикации в «Вопросах литературы» неумеренные купюры захватили примерно половину текста письма.

Ср. о нагнетании фраз с начальным «и» в другом месте повести: «Это звучит, как стихи из Апокалипсиса» (Белинков А. Юрий Тынянов. М., 1965. С. 435).

Далее (Даугава. 1988. № 6. С. 121–122) следовал текст очерка «Два перегона», который с тех пор не переиздавался. – Сост.

См.: Воспоминания о Ю. Тынянове. М., 1983. С. 65–68.

ПИЛК. С. 571. В данном издании впервые охарактеризована переписка Тынянова, Шкловского и Эйхенбаума как важный историко-литературный источник и введены в научный оборот обширные фрагменты этой переписки.

РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 611.

РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 364. Цитата из письма приведена в статье: Ивлев Д. Д. Путь к Пушкину: (Из исканий советской филологической науки 20‐х годов) // Проблемы пушкиноведения. Рига, 1983. С. 124.

В. Б. Шкловский сообщал Эйхенбауму о кончине Тынянова: «Он умер в больнице 21-го в 10 часов вечера. <…> С трудом устроили похороны. Тело было выставлено в Литинституте. Ночью Винокур и Бонди дежурили и читали Блока. <…> На похоронах были Серапионы, Чуковский, Маршак, Фадеев и Эренбург. [Согласно мемуару Винокура, был и Б. В. Томашевский, сказавший надгробное слово. – Е. Т.] Кончена жизнь друга» (РГАЛИ. Ф. 1527. Оп. 1. Ед. хр. 651). Ср. в воспоминаниях Шкловского и Эренбурга: Воспоминания о Ю. Тынянове. С. 36–37, 306. Еще прежде получения письма, 2 января 1944 г. Эйхенбаум писал Шкловскому: «Итак, наше впечатление было верным – Юры больше нет. Узнал я об этом только 27‐го из „Комсомольской правды“. Никаких подробностей не знаю. <…> Напиши хоть несколько слов». 12 февраля 1944 г.: «Спасибо за письмо о бедном Юрии. Как странно, что я успел его повидать и проститься! Выходит, что я для этого и приезжал в Москву. [В конце ноября – начале декабря из Саратова, куда Эйхенбаум эвакуировался с Ленинградским университетом. – Е. Т.] Кроме твоего письма о Юре, я получил письмо от Винокура, очень хорошее. Читал ли ты его книжку о Маяковском? [Маяковский – новатор языка. М., 1943; в ответном письме Винокуру Эйхенбаум высоко ее оценивает. – Е. Т.]» (РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 785; ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 345).

В одном случае и внешне – в рецензии на статью Тынянова «Пушкин» (Slavische Rundschau. 1929. № 9); о том, как был задет Тынянов этой рецензией, можно судить по его шуточным стихам в письме к Шкловскому (см.: ПИЛК. С. 571). Отметим также неявную полемику со статьей Тынянова «Пушкин и Тютчев» в заметке Винокура о Тютчеве для «Справочника к сочинениям Пушкина», не вышедшего в свет (предисловие датировано в рукописи декабрем 1939 г.): здесь Винокур констатирует равнодушие Пушкина к Тютчеву в отзыве 1830 г., но публикацию 24 стихотворений в «Современнике» считает признанием (ОР РГБ. Ф. 645). Пересмотр вопроса об отзыве 1830 г. предложен в работе: Сидяков Л. С. О статье Пушкина «Денница»: (К спорам о Пушкине и Тютчеве) // Временник Пушкинской комиссии. 1980. Л., 1983.

Этому призыву (с отсылкой к мемуарам П. В. Анненкова; адресат письма редактировал и комментировал их в издании 1928 г.) сам Винокур вскоре же (судя по заглавию его заметок – «Несколько слов памяти Ю. Н. Тынянова») и последовал, но воспоминания остались незаконченными, а написанные страницы, по-видимому, недоработаны; так, говоря о «Проблеме стихотворного языка», автор не упомянул о существенном факте – своей рецензии на эту книгу. По сообщению Т. Г. Винокур, ученый предполагал продолжить воспоминания, а также написать статью о Тынянове-пушкинисте.

Винокур включает себя в это «мы», несмотря на резкий отход от идей ОПОЯЗа, окончательно определившийся в первой половине 1924 г. Именно в тот момент состоялось его личное знакомство с Тыняновым и Эйхенбаумом. В воспоминаниях Винокур рассказал о своем программном докладе в ГИИИ, посвященном проблеме биографии. Доклад был прочитан 29 мая 1924 г. (Поэтика. Л., 1926. [Вып.] 1. С. 156) и (согласно свидетельству одного из современников) вызвал горячие возражения Эйхенбаума и особенно Тынянова. В автобиографии Винокур так писал о своей позиции этого времени: «О полном отходе от футуризма как идейного течения и формализма как научного метода свидетельствует статья „Хлебников“ („Русский современник“. 1924. № 4), а больше всего изданный <…> совместно с поэтом Ф. Вермелем альманах „Чет и нечет“» (РГАЛИ. Ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 41; о принципиальном различии в подходе Тынянова и Винокура к поэзии Хлебникова см.: ПИЛК. С. 477, примеч. 55). Понимание работ Тынянова, как и представление о молодых «глупостях», было у адресата и адресанта различным, но в данном случае несовпадение снималось оценкой 20‐х гг. с точки зрения 40‐х.

Имеется в виду приведенное П. В. Анненковым в «Материалах для биографии А. С. Пушкина» свидетельство «одного из лицейских товарищей» поэта об авторском чтении стихотворения на «лицейской годовщине» 1836 г.

Эйхенбаум цитировал письма Винокура и Шкловского (см. примеч. 5) на вечере памяти Тынянова в Саратовском университете (на котором выступал также Г. А. Гуковский). Тогда же Эйхенбаум написал статью о Тынянове для французского издания журнала «Интернациональная литература» (эти сведения содержатся в его письмах Шкловскому от 12 февраля и 8 марта 1944 г. – РГАЛИ. Ф. 562. Оп. 1. Ед. хр. 783; статья в журнале не публиковалась). Это была новая статья (вошла в сборники воспоминаний о Тынянове 1966 и 1983 гг.), а не новая редакция статьи 1940 г. (см. кн. Эйхенбаума «О прозе»); концепция оставалась неизменной.

РГАЛИ. Ф. 2164. Оп. 1. Ед. хр. 345.

В сб.: Как мы пишем. Л., 1930. С. 65. Авторами статей, вошедших в сборник, были: Белый, Горький, Замятин, Зощенко, Каверин, Лавренев, Либединский, Никитин, Пильняк, М. Слонимский, Тихонов, А. Толстой, Тынянов, Федин, Форш, Чапыгин, Шишков, Шкловский.

Литературное наследство. М., 1963. Т. 70. С. 181.