Избранные труды по русской литературе и филологии - стр. 164
Прототипы одного романа
Интерес к прототипу – существенная черта читательского отношения к литературе. Можно сказать, что нет библиофила, который бы не интересовался прототипами героев книги, привлекшей его внимание. Этот интерес поддерживается и исследовательской традицией, нередко приобретая почти детективный характер, когда разыскания озаглавливаются: «По следам героев такой-то книги». Но сама связь «герой – прототип» не однозначна. Разграничение разных ее видов может начаться хотя бы с очевидного различия случаев, когда герой и прототип носят одно и то же имя – как в историческом или биографическом романе, – и когда они разноименны. В первом случае автор неминуемо ориентируется на некоторое предварительное внелитературное читательское представление о прототипе (личности, событии, явлении и т. д.). Предполагается, что читатель и критика так или иначе – с позиции научного или популярного знания или бытового сознания, «здравого смысла» – сопоставят это свое представление с тем, как отражен в произведении классический и легендарный материал, которым располагал автор. В принципе неважно, что читательское представление может быть элементарным и смутным (если текст издается с комментариями, оно дополняется и поясняется специально подобранными сведениями), – важно отождествление героя и прототипа. (Иногда само произведение принимается за источник – например, «Блокада» Чаковского в массовой читательской аудитории; аудитория другого типа относится к произведению как к интерпретации источников и подвергает эту интерпретацию – или даже источники – критической проверке.)
Во втором случае, вообще говоря, прототип либо остается частью творческой истории произведения и не сохраняет значения для его художественной системы (примеры этого рода мы не будем рассматривать), либо встроен в произведение так, что отсылка к нему от героя – предполагается, как в цитате, включенной в художественный текст, предполагается отсылка к источнику, из которого она взята.
В литературе 1920‐х гг. можно указать несколько таких романов, герои которых проецируются на прототип подобным образом. Один из них – «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» (1927) В. Каверина.
Роман интересен в большей степени как раз благодаря тому, что построен целиком на прототипах, взятых вместе с их литературно-бытовым окружением, и рассчитан на прочтение именно в этом плане. В этом же плане и выдержаны настоящие заметки.
Творческая история романа освещена автором в одной из статей, где отмечено, что важнейшим звеном работы стало «появление Некрылова»