Избранное - стр. 62
На заполненной киосками и аттракционами площадке перед выходом из парка играла музыка. На скамейках у открытой летней эстрады было полно отдыхающих.
На первом ряду сидела женщина в розовой шапочке.
Китанин обошел эстраду с другой стороны. Оттуда первый ряд был хорошо виден. Алла как раз подняла голову и посмотрела перед собой. Он увидел ее отчетливо.
На часах была половина двенадцатого. До их встречи у морского вокзала оставалось полчаса.
Китанин неторопливо вышел из парка и свернул к гостинице. Спешить ему было некуда.
Так же неторопливо пролистывал газеты в холле гостиницы, пил кофе в баре, а потом собирал вещи в номере. И чуть было не опоздал на автобус в аэропорт.
Шоссе к аэропорту то уходило от моря, то приближалось к побережью и виляло над обрывами. Китанин смотрел на белое от лохматых гребней, штормящее море и говорил себе: «А ведь какую-то заповедь я нарушил. А впрочем, ведь я ничего не желал. Значит – не то… Или просто не названа еще та заповедь, которую я нарушил».
И опять подумал о том, что в те иные времена собирался куда-нибудь ее пригласить. Уж очень она была стройненькая и хорошенькая. Попытался припомнить, как она сбегала по ступенькам навстречу тому парню – своему будущему мужу, но перед глазами была полная женщина с большим животом и толстыми складками на талии. А девчонка не вспоминалась.
Неслучайные связи
Его желание заговорить вполне могло столкнуться с ее нежеланием ответить.
К тому же, она почти всегда была занята, – показывала кому-нибудь из покупателей готовальни и тубусы или раскладывала по стопкам тетради.
Из его попыток обратить на себя ее внимание ничего не выходило. Впрочем, эти попытки состояли лишь в том, что он останавливался перед прилавком, за которым она стояла, и внимательно изучал, в каком порядке разложены на зеленом сукне ручки, скрепки, карандаши и все прочее.
Ее разглядывали многие. Кто-то – издалека, как он; кто-то – подойдя к ней с вопросами о разных канцелярских мелочах. Ревности в нем это не вызывало. Но в такие минуты он злился и думал, что в его годы пора поменьше рассчитывать на невероятные встречи.
Он долго бродил по магазину, оглядывая витрины, был готов уйти в очередной раз ни с чем и неожиданно заметил, что она осталась одна. Но и тогда он не заторопился подойти и заговорить. Это казалось бесполезным, – кто-нибудь обязательно должен был ему помешать.
Когда все витрины были внимательно рассмотрены, ему все же пришлось остановиться перед ней, вымученно улыбнуться и, злясь на собственную глупость, завести разговор про ручки и карандаши. Она отвечала вполне дружелюбно, не улыбаясь, но будто готовясь вот-вот рассмеяться. Он не захотел дожидаться позорного финала и выпалил: