Избранное - стр. 50
– Я бы так никогда не сказала.
Она жила в переулке у Павелецкого вокзала. Они прошли к ее дому через черную утробу длинной подворотни.
– У меня темно, – сказала она. – Бабушка уже месяц не встает. Мне ее кормить надо. Ну, ладно, зайдем ко мне.
Ей пришлось долго возиться с замком на ажурной решетке между коридором и лестничной клеткой и она сказала:
– Вот, дорогуша, какие заграждения. Все сделано, чтобы тебя у меня не украли.
Они вошли в небольшую, опрятно прибранную, но давно не ремонтированную квартиру. Он заговорил шепотом, а она сказала:
– Бабушка все равно ничего не слышит.
В прихожей он скинул ботинки, прошел в узкую комнату, освещенную былым, отраженным светом уличного фонаря, и плюхнулся на диван. Она повозилась на кухне и пришла к нему. Села рядом, вытянув ноги, охнула будто от усталости и закинула руки за голову. Он потянулся к ней и опять удивился послушности, с какой она к нему прижалась.
Но когда его руки стали намекать на иное, она попыталась отстраниться от него. И, бессловно извиняясь, он крепко обнял ее за плечи.
– Что ж, ваше желание обладать мною похвально, – серьезным голосом выговорила она.
– Это как-то даже двусмысленно, – сказал он.
– Возможно, – сказала она и расхохоталась.
Она перестала смеяться, поправила сбившуюся блузку и сказала:
– Все! Бабушку пора кормить. На сегодня все!
– Ну, подожди! – сказал он.
– Ну, не могу, – передразнила она.
В прихожей она поцеловала его в щеку и сказала:
– Теперь ты знаешь, где я живу, и не потеряешься.
Ему не хотелось домой. Он дошел до Октябрьской площади, миновал Парк Горького и поднялся на мост. Город темнел на далеких окраинах, а здесь, на обеих сторонах реки светился и гудел забитыми транспортом улицами.
«А все самое лучшее было сегодня», – подумал Ушанов.
Опять что-то грезилось, старалось само прийти на память. Какое-то лицо, недоговоренные фразы, вид на знакомую улицу. Весь этот город, что так вольготно расположился вокруг, был густо нашпигован разговорами, встречами, событиями когдатошних, полузабытых времен.
Следующий день был соткан из привычных реплик, дел и ритуалов. Но то и дело вспоминалось, что случилось это вчерашнее возвращение – мост через Москву-реку, аляповатый ночной город и девчонка с тонкими чертами милого лица.
«И самое лучшее уже было», – опять подумал он. Все последующее казалось ему слишком хорошо знакомым. Все последующее могло быть лишь истреблением лучшего. Сама мысль об этом вызывала в нем усталость.
Вечером, по дороге домой он скомкал бумажку с номером ее телефона и выбросил у автобусной остановки.