Избач - стр. 33
– Может, не стоит с плеча рубить, – щурясь от проглянувшего меж облаками солнца предложил Кныш. – Чай, не гражданская сейчас. Я его, конечно, не оправдываю, но… Надо дать шанс человеку исправиться.
– Ты что, тысячник, очумел? – Устин задохнулся от негодования. – С ума спятил? Какой шанс не просыхающему пьянчуге? Уволю к чертям собачьим! И точка!
– Кого вместо него поставишь? – умело повернул разговор Кныш, уставившись председателю прямо в глаза. – Отвечай, ну! Я жду!
– Да хоть… того же… – председатель оказался не готов ответить. Постоял, возмущенно хватая щербатым ртом воздух, но так ничего сказать и не смог. Кандидатур подходящих не было. – Слушай, а что ты его защищаешь? Он тебе кто: сват? брат?
– Никто он мне, – пожав плечами, ответил спокойно Павел. – Просто уволить можно легко, а найти кого-то на его место – черта с два! Может, ты коровам станешь подстилки подкладывать? Уж я бы посмотрел, как у тебя это получится. Ты найди сначала, а то пострадают только коровы. Он ведь не всегда пьяным бывает. Иногда и просыхает.
Председатель скривил щербатый рот и неловко дернул головой от возмущения так, что шапка съехала на глаза.
– Странно как получается. Ни Гимайка его не защищает, ни Байгулов… Долго ты его намерен покрывать? До каких пор?
– Пока ты не найдешь ему подходящую замену. Как найдешь – тогда и увольняй. А щас… что толку порожняк гонять?!
Оставив председателя в недоумении, Кныш развернулся и пошел в сторону околицы.
Мерцалов осмотрелся вокруг, как бы ища поддержки у окружающих, но кроме Романа Сидорука, копошившемся в тракторе, никого поблизости не оказалось.
– Может, ты растолкуешь мне, Роман Николаич, – подойдя к трактористу, председатель протянул ему руку, но вовремя отдернул, так как увидел всю черную, в машинном масле, пятерню Сидорука. – Что такое в хозяйстве нашем деется? Мне мозгов моих не хватает, чтоб понять.
– Что такое? Не слышал я, – начав привычно вытирать руки грязной тряпкой, Роман присел на корточки. – О чем ты тут с тысячником… перетирал. Не имею привычки чужие разговоры слушать.
– А тут и слышать нечего. Этот Никифор – пьянь непросыхающая, из-за его пьянки скоро коровы дохнуть начнут. Вредительство натуральное. А Кныш его покрывает, дает шанс, видите ли… Как это понимать? Его ж прямая обязанность – спрашивать с таких, а он… И сейчас принялся его защищать. Ты что-нибудь понимаешь?
– Ничего не понимаю, и понимать не хочу, – плюнул в траву Сидорук, поднявшись и забрасывая тряпку в кабину. – Это твои дела, ты и разбирайся. У меня клапана регулировать надо – об этом голова болит. Уж извини, Устин…