История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века) - стр. 134

. Однако текст закона не дает никаких оснований для проведения подобных различий, поскольку в обеих статьях Судебника упоминается исключительно церковная татьба. Поэтому приведенное соображение Н. С. Федосовой является необоснованным.

При рассмотрении состава головной татьбы, как и в случае с церковной татьбой, сформировались два подхода к ее определению. Согласно первому головная татьба представляла собой похищение людей[369]. Например, на взгляд Е. И. Колычевой, под головными татями авторы Судебника подразумевали кражу холопов[370]. А. А. Зимин считает, что головная татьба означала кражу людей для продажи их в холопство[371]. В. А. Рогов расценивает головную татьбу как кражу людей «для любых целей, будь то продажа за пределы страны для совращения в иноверство или использование их в воровских делах»[372].

Ю. Г. Алексеев же склонен видеть в головных татях похитителей свободных людей (мужчин или женщин) с целью их последующей продажи за рубеж[373].

Другая группа ученых придерживается мнения о том, что головной татьбой являлась татьба, соединенная с убийством. В частности, Л. В. Черепнин предполагает, что если производить термин «головная» от слов «годовщина» («головшина»), т. е. убийство, обвинение в убийстве лица, его совершившего, – «головник», то можно допустить, что головная татьба – это воровство, сопровождавшееся убийством. К тому же, оспаривая толкование головной татьбы как кражи холопов, исследователь ссылается на конкретный пример из судебной практики конца XV в., показывающий, что похищение холопов и их переправка за рубеж (точнее, судя по материалам дела, подстрекательство холопов к побегу от господина за границу) не влекли за собой смертной казни[374]. С Л. В. Черепниным соглашается и С. И. Штамм, которая критикует интерпретацию головной татьбы как кражи холопов с сугубо классовых позиций, хотя и заявляет, что такая трактовка «не лишена основания»[375].

Представляется, что под головной татьбой следует понимать похищение свободного человека с целью его продажи в рабство. Это утверждение основывается на следующих двух соображениях. Во-первых, головного татя как похитителя людей определяет в своем переводе Судебника австрийский дипломат С. Герберштейн, посетивший Московское государство в первой трети XVI в. При этом он вряд ли мог допустить существенное искажение смысла головной татьбы, поскольку перевод для С. Герберштейна текста Судебника, а при необходимости и разъяснение применявшихся в нем понятий и обозначающих их терминов были сделаны теми (или тем), кто жил в эпоху действия данного закона и, разумеется, понимал их смысл. Во-вторых, квалификация головной татьбы как похищения свободного человека для продажи его в рабство находит подтверждение в двух нормативных правовых актах середины