Истоки современной политической мысли. Том 2. Эпоха Реформации - стр. 61

Не стоит полагать, что вызов со стороны анабаптистов, особенно в Германии, отвлек сколько-нибудь существенные силы от магистрального направления Реформации. Недавно было подсчитано, что, если исключить более поздние группы гуттеритов, общее число анабаптистов на протяжении целого столетия после их появления в 1520-х гг., по-видимому, едва превышало 11 тысяч (Clasen 1972, p. 26). Однако влияние радикальных сект было несопоставимо с их численностью. Во-первых, в ответ на антиномизм ортодоксальные лидеры Реформации начали укреплять связи со светскими властями. Уже в 1520 г. Карлштадт читал проповеди, осуждая суетность Лютера и его «веру без любви», а Мюнцер посвятил специальный трактат поношению «лишенной духа, сладко живущей Плоти Виттенбергской» (Williams 1962, pp. 40, 76). Это вынудило Лютера и Цвингли нанести ответный удар, призвав своих сторонников и к перу, и к мечу. Стараниями Лютера Карлштадт был в 1524 г. изгнан из курфюршества Саксония. Лютер также официально призвал герцога Иоганна не поддаваться влиянию Мюнцера (Edwards 1975, pp. 36–48). Цвингли убедил власти в Цюрихе посадить в тюрьму Гребеля и Манца в 1525 г. и подвергать пыткам Губмайера, пока тот не раскается (Williams 1962, pp. 121, 125, 141). По-видимому, под влиянием Цвингли цюрихские власти в 1526 г. согласились ввести наказание утоплением для любого, кто примет участие в анабаптистской службе, а в следующем году привели такой приговор в исполнение, казнив Манца (Williams 1962, pp. 144–145). В это же время лидеры магистрального направления Реформации начали выпускать памфлеты, в которых все резче осуждались быстро распространявшиеся анабаптистские секты. В 1524 г. по просьбе Буцера Лютер опубликовал «Письмо против духа фанатизма». Подробно изложить в письме всю аргументацию было невозможно, и он предался инвективам и нападкам на «мятежный и кровавый дух» Мюнцера и его последователей и обвинил Карлштадта с его «бушеванием и фанатизмом» в том, что он, напустив «дым и туман, сокрыл солнце и свет Евангелия» (Luther 1958, pp. 67, 69). Даже дипломатичный Меланхтон вскоре позволил себе резкий тон, вначале в трактате 1528 г. «Против анабаптистов», а затем в письме 1530 г. Фридриху Миконию, обеспокоенному тем, что в последнее время в лютеранских землях были казнены шестеро анабаптистов. Меланхтон успокаивает его, заверяя, что анабаптисты – это «ангелы дьявола», и с ними следует «поступать предельно сурово, какими бы невинными они ни казались» (Oyer 1964, pp. 126, 155).

После того как анабаптисты начали применять свои революционные социальные и политические теории на практике, их влияние усилилось. Все правительства в Европе начала XVI в. опасались, что, как только они ответят на призыв к религиозной реформе, следующим на очереди станет требование социальной революции. Эти опасения, казалось, полностью подтвердились, когда в начале 1530-х гг. из-под контроля вышли анабаптистские группы, основанные в Страсбурге Мельхиором Хофманном (ок. 1495–1543). В первый раз Хофманн прибыл в Страсбург в 1528 г., после того как дискуссия с Амсдорфом выявила непреодолимую пропасть между его идеями и взглядами лидеров ортодоксального лютеранства (Williams 1962, p. 261). Буцер и Капитон поначалу заняли выжидательную позицию, но с каждым новым приездом в город проповеди и сочинения Хоффмана становились все более подстрекательскими, и в 1533 г. им наконец удалось добиться его пожизненного заключения (Kreider 1955, p. 109). Впрочем, это не умерило пыл «мельхиоритов», число которых продолжало расти. Благодаря им идеи анабаптистов распространились по всей территории Нидерландов и в землях Нижнего Рейна. С особенным пылом они были восприняты в имперском Мюнстере, где лютеранских лидеров изгнали и власть захватили анабаптисты во главе с Яном Матисом и Иоанном Бейкелсом из Лейдена (Stayer 1972, pp. 227–234). В этом городе и произошли печально известные события, которые больше, чем что-либо другое, послужили причиной того, что Реформация начала ассоциироваться с революцией. Это отпугнуло умеренных людей всех убеждений. В начале 1534 г. Матис и Бейкелс начали набирать солдат для войны за новый Иерусалим, но их планам помешали силы осадившего город князя-епископа. Матис принял на себя командование и установил режим, провозгласивший среди прочего общность имущества. Это решение, отчасти продиктованное обстоятельствами осадного положения, тем не менее должно было казаться революционным шагом, переходящим все границы. Вскоре Матис был убит во время вылазки за стены города, после чего во главе мятежа встал Иоанн Лейденский. Иоанн провозгласил новый режим, при котором к общности имущества была добавлена общность жен, и нарек себя «царем праведности над всем» (Williams 1962, p. 373). Его царствование продолжалось недолго: в июне 1534 г. в результате предательства город пал, его жителей всех до одного перебили, Иоанна казнили, а остатки его последователей были легко рассеяны (Williams 1962, pp. 380–381). Несмотря на свою непродолжительность, эти события породили кошмарные призраки коммунизма и революции, которые на протяжении целого столетия преследовали умеренных реформаторов и вызывали сомнения у тех, кто сочувствовал делу Реформации.