Искусство, сновидение и общество - стр. 21

, а институты делают выводы, ориентируясь не на них, а на аплодирующих зрителей. Очевидно, что люди, обладающие тематическим отбором в отношении подобного стереотипа, испытывают идейно-культурное усиление собственной паранойи в своем вытесненном содержании. Иными словами, фильм, вместо того чтобы исцелять от пагубного, наоборот, усиливает его. Вновь проявляется позиция «человек против человека».

Когда человек оживляет некоторые образы детства, которые рано или поздно оказываются как-то связанными с аффективно-сексуальным внутренним содержанием, одновременно с этим внедряется механизм и безвозмездно предлагает определенный ряд образов. Монитор отклонения восстанавливает атмосферу, среду первых образов и повторяет их, превращает в фильм из воспоминаний, и субъект смотрит на них, они ему нравятся, захватывают его. Головной мозг индивида воспринимает этот фильм как воспоминания или фантазии, которые порой будоражат в нем эмоции. Но достаточно хоть на мгновение отдаться им, как эти образы реактивируются: субъект привыкает к повторению образов, которые исторически были его, но теперь стали паролем и уже соответствуют не истине факта как такового, а способу, которым субъект был запрограммирован.

Субъект попадает под действие пароля психоделического механизма, позволяет увлечь себя, вызвать эмоции. Появляющаяся эмоция «выстраивает» человека[87]: субъект оказывается уже вне понимания своей реальности, своей биологии, он медленно проживает свою биологию с фальшивой программой и видит все сквозь призму эмоций. Как следствие, врожденный биологический эгоизм индивида разлагается, и он действует исключительно на основе информации внедренной программы, ключом к которой владеет только память субъекта.

Матрицы убивают, потому что не способны на увеличение жизни. Например, в фильме «Солярис» главный герой начинает видеть образ жены (к тому моменту умершей) таким, каким он этого хочет, он идет от забавных ситуаций, воспоминаний, контактов, детских впечатлений, он воссоздает ее, то есть делает монтаж (как при создании фильма), выстраивая образ в состоянии несчастья согласно своим ожиданиям. Таким образом, он возрождает образ, испытывает страсть к биологически мертвой женщине[88]. Во всех этих фантазиях нет ничего кроме повторного запуска некрофилии, и субъект оказывается погребенным, пребывает в вампирической власти образа.

Жизнь, наша структура реагирует на квантовую реальность, поэтому в случае любой деформации нейронные сети привыкают к действию вне реальности, восприятия, организуясь вне контакта, а значит, устанавливается отчуждающий процесс.