Искусство, сновидение и общество - стр. 10

. Любая фраза из этих романов способна приводить в возбуждение, усиливающее действие монитора отклонения. В итоге непонятно откуда в нашей судьбе появляется «дьявол», и жизнь во всех ее деталях подчиняется этому свистящему смеху, который щекочет нервы, возбуждая желание. Но это не то желание, что чувствуется на уровне половых органов или кожи, а обострение безумия, «ослепляющего» и вовлекающего всю церебротоническую зону, это отклоняющий вкус «кокаина в головном мозге». Следовательно, культура, образ, театр, кино[47] заряжают «кокаином» (в том смысле, что лишают жизнь здоровья) через фантазию и образ. «“Не бойся, – прошептал он, – мы принадлежим друг другу”. Этот момент был настолько прекрасен, что нельзя было сомневаться в нем. Ощущение было такое, как будто нервные окончания испускали электричество»: эта иллюзия в буквальном смысле «роет яму» для жизни.

Проведенный клинический анализ внутренней картины коллективного бессознательного с целью понимания характера массового распространения, в частности, определенного типа музыки, при котором происходит передача шизофренической патологии, показывает, что, хотя общественные институты заняты сохранением добра во всех его аспектах, параллельно существует бесконечная свобода в распространении психопатии, которая имеет абсолютно законные права и характер, считаясь невинной в создании определенного рода «культа».

Необходимо помнить о том, что театр, кино, романы, песни всегда таят в себе огромную ложь. Ложь как компенсацию сильнейших экзистенциальных фрустраций.

Нельзя недооценивать взлет популярности Ларса фон Триера[48], который в своей черной трилогии 1984 г. и в «Планете Меланхолии» 2010 г. использует секс, кровь и ужас лишь как слова мрачных сновидений, которые отражают фантазию старой и молодой массы. Благодаря подобным вещам экзистенциальный проигрыш превращается в хвастливую навязчивость и мятеж плоть до самоустранения субъекта. Шизофрения родом из кино и литературы выступает альтернативой философии. Человек утратил истинного Христа, божьего помазанника жизни и теперь превозносит садомазохизм как надменное презрение по отношению к жизни. Такова простая физиологическая психология, когда все утрачено, даже любовь к существованию. Свобода воли на грани распада.