Искушение архангела Гройса - стр. 41

Процессия начинает свой ход. Музыка установлена на грузовике: из черного динамика начинает звучать траурный марш Шопена в исполнении оркестра. Поп встает впереди рядом с парнем, которому поручено нести крест. Мужчины без труда несут гроб на плечах вслед за автомобилем. Ремонтники тоже начинают сворачивать деятельность. Рабочие спускаются с крыш. Лестницы плавно сокращаются в размерах, ложатся на лафеты. Весь транспорт выстраивается вслед похоронам и слаженно покидает поселок.

Эдуард вспоминает молодость. Когда-то, еще в советское время, ему посчастливилось побывать в Париже в составе научной делегации. Впечатления остались на всю жизнь. И вот вспомнилось нечто похожее на сегодняшнее. В Париже он видел похороны на Монпарнасе, около театра Марселя Марсо. В одной из мансард умерла старуха. Жилой фонд в старом Париже старый и неудобный. Спустить гроб по винтовым лестницам с крыши нет возможности. Вот французы и решили использовать в этом деле лестницы пожарной охраны. Стрела пожарной машины поднимается в небеса, гроб надежно закрепляется. И покойник, перед тем как лечь в сырую землю, испытывает чувство полета. И провожающие его в последний путь стоят на тротуаре, задрав головы, а гроб качается над ними. И не падает.

Год основания Мяделя – 1324-й. Об этом напоминает памятник неизвестному рыбаку, находящийся на въезде в город со стороны Нарочи. Памятник красивый, похож на увеличенную сувенирную продукцию местных умельцев. Рыбак стоит у парусной лодки, на мачте которой расположена часовенка с тремя золотыми куполами. В его сетях реалистично плещутся уклейки, лещи, щуки и окуни. Поодаль от рыбака, перед полуразвалившимся двухэтажным домом с плоской крышей и чахлой порослью антенн, стоит стандартное деревянное распятие, вырастающее из цветочной клумбы. Распятие серо-черное, с желтыми трилистниками на концах; за ним на литовский манер укреплен образ солнца (а может, тернового венца), из-за чего крест немного похож на штурвал корабля. А Христос – белый, раскинувший руки, как чайка, которых в этих озерных краях множество.

О том, что мы приглашены на День незалежности к соседям, мне сообщили дети.

– Папа, это очень важно, – говорил Гриша. – Всенародный праздник. Я пообещал, что приведу вас.

– Опять тухлятиной будут кормить? – Я включил чайник и посмотрел на супругу. Оленька уже дважды приносила нам нечто непотребное. Прокисшие щи в двухлитровой банке, черную икру Made in USSR… – Может, она хочет от нас избавиться?

– По-моему, она рачительная хозяйка. Не от нас она хочет избавиться, а от продуктов. Выкинуть жалко, а дома никто не ест…