Искушение архангела Гройса - стр. 43

Эдуард Шаблыка сидел в большом удобном кресле, слегка покоцанном кошками, издалека кивал вновь вошедшим гостям и сразу вводил их в тему предстоящей дискуссии.

– На свете существует только одна свобода, это свобода от евреев, – говорил он каждому, кто появлялся в поле его зрения. – От евреев и американцев. Но это одно и то же.

После этого полагалось включаться в разговор или благоговейно молчать. Я поздравил соседа с Днем независимости и подчеркнул:

– Правильно! Смерть немецко-фашистским оккупантам!

Шаблыка выглядел расслабленным, обмякшим. Я не ожидал, что хозяин отреагирует на мою реплику.

– Вот именно! Оккупантам! Диалектика природы! Жертва и палач меняются местами. Мы освобождаем землю от одного врага, но ее незаметно захватывает другой. Шестьдесят лет назад нашу независимость нужно было воспринимать как победу над немцами, сегодня – над мировой закулисой.

Шаблыка завел нескончаемый монолог, и у меня появилась возможность осмотреться.

Вчера в отпуск приехал их старший сын, курсант академии Министерства внутренних дел. Вечеринка, как я понял, была приурочена к его приезду. Стриженный под машинку спортивный парень с упрямым выражением лица сидел по правую руку от Эдуарда и напряженно смотрел в стакан с красновато-мутной жидкостью. Ольга приготовила кисель – я и забыл давно, как он выглядит. Хлопец молчал, нас не представили. Остальные были мне более-менее знакомы. Лев Васильевич из ЖКХ, местный интеллигент, светский лев; дед с бабкой, приехавшие из близлежащей деревни; подруги Ольги по «эзотерическому оккультизму»; несколько молодых людей, которых я, скорее всего, встречал, прогуливаясь по поселку.

Мне было непонятно, зачем мы сюда пришли. Я положил оливье себе на тарелку, взял на вилку несколько зеленых горошков, незаметно понюхал.

– Оккупанты, говорит! – витийствовал Шаблыка, продолжая комментировать мою фразу. – Конечно, оккупанты! Вы были на экскурсии в Минске? В любом еврейском городе? Что вам обычно говорят? Что со скорбью показывают? Еврейское гетто! И рассказывают, как тут всех мучили и жгли. А потом везут в старый город, в центр. И говорят: тут жили богатые евреи. А остального города почти нет. То есть еврейский город был, а белорусского не было… Где логика? Вы определитесь, бедные вы или богатые? Счастливые или несчастные?

– Ужасно, ужасно, – соглашались женщины. – Куда только власть смотрит? Тем более раньше – партия, правительство. Они должны были проследить, нанести упреждающий удар.

– Разве ж за всеми уследишь? Вон у нас сколько евреев было, а где они теперь? На Брайтоне. Колбасу режут. Попили нашей кровушки, взялись за американскую.