Искушение архангела Гройса - стр. 40
– И зовут его Лев, – повторяет Ольга, распаляясь все больше. – Лев! Представляешь? Три буквы в имени. Три буквы, как у Пола Маккартни. На человека, чье имя состоит из трех букв, можно положиться. По своему опыту знаю. Он выслушал меня и сказал: завтра же будет сделано. И вот они приехали. В оранжевых комбинезонах. Двое или трое. На подъемном кране. Представляешь? Я показала им на кухне место, где протекает. Мы же на последнем этаже…
«Это ее нумерологический бред», – успокаивает себя Шаблыка. Поднимается с постели, накидывает халат. Проходя на кухню, треплет Ольгу по плечу.
– Хозяйственная ты наша…
Включает электрический чайник, с удовлетворением слушая шаги рабочих на чердаке. Надо же, какой сервис. Вчера поступила заявка – сегодня уже приступили к исполнению. Они дорожат своими рабочими местами.
Желтая подъемная лестница проходит прямо перед его окном, метрах в двух. Шаблыка подходит к окну и смотрит вниз на автоподъемник. Новенькая немецкая автолестница «Метц» установлена на родной советский «КамАЗ».
Год назад Эдуард смотрел передачу, посвященную параду пожарников в Минске: вся история пожарной охраны прошла перед его глазами. От конок с цистерной и ручным насосом до сверхмощных «Мерседесов», встающих на службу МЧС. Сегодняшний подъемник не красный, как это принято у пожарников, а желтый. Наверное, службе ремонта крыш присвоен желтый цвет. Шаблыка любуется сверкающими механизмами, неспешными грузными мужчинами, управляющими подъемником. Хорошо начинать день с такого зрелища.
Он поднимает глаза и видит, что такие же подъемники стоят у каждого здания в поселке. Ай да Лев Васильевич! Ай да имя из трех букв! Неужели и там замечено протекание крыш? Краны стоят повсюду, даже у будки стоматолога. У нежилой полуразрушенной постройки из белого кирпича напротив их окон тоже стоит машина и суетятся люди.
Солнце за лесом давно встало, но только сейчас вышло из-за тяжелой декорации туч. Вдали по проселку скользят мотоциклы, молоковозы, грузовики. Небо рябит траекториями ласточек. Сверху-вниз-наискосок отпечатывается след реактивного самолета. И высокие желтые лестницы у каждого дома. И деловитые мужчины в спецодежде несут свою вахту на наших крышах.
Слева, в таком же доме, как у них, похороны. У подъезда стоит маленький «зилок» с синей кабиной. Его кузов украшен еловыми ветками. Около куста рябины сложены одинаковые венки из магазина «Ритуал». В этом доме у Шаблык знакомых нет. Народ бродит, сбивается в кучки, перешептывается. Кажется, люди не замечают красоты окружающих их желтых лестниц. Эдуард различает в толпе отца Сергия из церкви в Кобыльнике. Наконец из подъезда выносят маленький легкий гроб с телом старушки. Шаблыка сожалеет, что оставил свой бинокль в беседке в Антониенсберге, а когда вернулся, не нашел.