Ирод Великий - стр. 23

Добавлял перцу во взаимоотношения двух народов и тот факт, что воинственный племянник Иуды Маккавея Иоанн Гиркан I покорил идумеев, силой обратив их в свою веру. По словам благородного Аввакума, он заставил гордых горцев обрезать себе крайнюю плоть, что идумеи считали постыдным для себя, потомков Исава, брата Иакова, называемого также Израилем[19].

Итак, иудеи не любили и не без основания подозревали идумеев в подстрекательстве к заговорам и смутам, а значит, не могли бы принять царем выходца из этой страшной и неблагонадежной земли. Сомнения добавлял и тот факт, что в Иерусалиме правила династия хасмиеев, к которой, кстати, мой подопечный не имел ни малейшего касательства.

Проанализировав два таких важных момента, как неприятие Идумеи как таковой и нецарское происхождение Ирода, я мог только пожимать плечами, отчего благородный Марциалий Нунна Алауда, а заодно и мой премудрый учитель поверили бредням оракула. К слову, не верить в пророчество оракула – грех, тем более оракула, к услугам которого прибегают «тайных дел мастера», но оракул – он же не только глас божий, а еще и человек из плоти и крови. Человек со всеми своими низменными качествами и потребностями, а, следовательно, он мог быть нездоров или пьян и нагородить, таким образом, кучу глупостей, которые теперь мне приходится разбирать. С другой стороны, боги тоже шутники еще те.

Как же я был не прав тогда!

Для передачи собранных сведений господину Марциалию Нунне служили специально прибывшие для этой цели в Идумею купцы. Я должен был раз в месяц приносить свои зашифрованные сообщения в одну из четырех специально поставленных для этого лавочек, откуда они затем передавались с караванами. В крайнем случае можно было воспользоваться больше присущей арабской армии системой сигнальных огней, но это следовало делать с максимальной осторожностью, да и много ли передашь, размахивая над костром плащом или накидкой?

Народу в Идумее не так много, как в Иерусалиме, каждый человек на счету, отчего при брате правителя я занимал несколько должностей – писаря, оруженосца и советника. Последней я дорожил больше всего. Не пытаясь приспосабливаться к обычаем моих новых хозяев, я предпочитал одеваться в тунику без вышивки на римский манер. В конце концов своим местом при Ироде я обязан именно римскому происхождению. И до тех пор, пока я буду выглядеть как поставленный для присмотра за малым сим народом прокуратор, мне удастся удержать свое более чем выгодное положение. Впрочем, никакие особенные неприятности от ревнителей местных обычаев мне не грозили. Идумеи предпочитали острую пищу, которую запивали водой, в то время как для гостя-иноземца в изобилии имелось вино. Слуги Ирода разбили достаточно симпатичный сад, в котором предпочитала гулять Дорида с девушками-служанками и где время от времени отдыхал я. Там же, за глухой стеной под открытым небом, были установлены ванны, в которых любили возлежать члены семьи Ирода и гости. Для меня сии обычаи были приятны и отдохновенны. Единственное отличие от таких же ванн в римских домах составляла странная для просвещенных людей манера идумеев не показывать друг другу своей наготы. И, к моему великому сожалению, женщины мылись и возлежали в ваннах на своей половине дома. И строго в присутствии других женщин.