Ирландец - стр. 2
Шеннон опустилась на колени, осторожно высыпая в траву свои сокровища, и теперь уже перебирала каждую по отдельности, гладила тонким пальчиком, подносила к носу, вдыхая неповторимую свежесть моря.
– Я сам их все нашёл… – гордо поведал он, падая в траву рядом. – Вот эту у Ведьминого мыса. Вот эти у причала. А вот за этими пришлось забраться прямо в море у Чёрного грота.
– Шон, они такие красивые, такие красивые! А вот эта… смотри! Какая большая! Она шумит, вот послушай, она шумит…
Она протянула свою белокожую ручку и приложила холодную мокрую раковину к его уху.
Шон замер, слушая… Ему было всё равно на море, спрятавшееся в ракушке – он видел побережье каждый день. Он уже ходил на промысел вместе с отцом. Он любил солёную могучую стихию, но она была привычной.
А вот эту нежную, волшебную девочку, так непохожую ни на одну его знакомую, он любил гораздо больше, чем какое-то море, и ракушки, и даже больше, чем сладкий бармбрэк[1], который отец покупал только по большим праздникам.
Её рука задела мокрую холодную штанину, и Шеннон нахмурилась и укорила, заботливо и строго:
– Все ноги промочил! Разве так можно? А если простудишься… Я не хочу, чтобы ты из-за меня заболел. Береги себя, пожалуйста!
Шон только улыбался, ему совсем не было совестно. Ради улыбки на её лице и восторга в её глазах, он был готов умереть, как настоящий благородный рыцарь. Подумаешь – забраться в холодное осеннее море, подумаешь – простудиться!
Она журила так… совсем по-взрослому, но как-то… мягко, нежно… Как, наверное, могла бы, любя, бранить его собственная мать.
Только вот… мама Шона никогда не ругала. У него просто её не было.
– Я лучше тебя беречь буду. А за меня не бойся! Я крепкий, – хвастливо заверил он.
– Ты самый лучший! – улыбнулась она бесхитростно и, потянувшись, обняла порывисто.
– Это ты самая… – выдохнул он в её волосы. – Шанна, мы завтра в город с отцом, на ярмарку. Хочешь, я тебе что-нибудь ещё привезу? Заколку, колечко, платок? Всё, что захочешь!
Она отстранилась и замотала головой.
– Не надо! Отец увидит – будет спрашивать, откуда взяла, – она грустно вздохнула.
– А ты не говори! – насупился он.
Соврать Шон не предлагал, ему такое и в голову не пришло. Такие, как она, врать не умеют. Шеннон и ложь никогда не встречались, и вряд ли когда-то встретятся.
– Если буду молчать, он разозлится ещё больше, – снова вздохнула она. – И всё равно поймёт. Он так сердился! Ты бы слышал, как он кричал в прошлый раз. Сказал: «Ещё раз увижу тут это дьявольское отродье, сверну ему шею, а тебя запру в чулане до самого замужества!»