Иресиона. Аттические сказки - стр. 37
Он не хотел добавить: из рощи Анагира. Но Необула это знала и так.
Она налила себе еще вина из кувшина и опять залпом осушила кубок.
– Слава богам, прошло! Теперь он и сам мне не страшен.
Свежие дрова загорались не вдруг. Старое пламя их окружило, но на расстоянии, образуя какую-то огненную беседку вокруг них. И сучья затрещали, зашипели, завыли – да, положительно завыли, и в этом вое мучимой сосны Архедему внезапно послышался знакомый напев:
Но ему не стало страшно: напротив, то прежнее чувство с новой силой вернулось к нему. Улыбка заиграла на его устах: «Филира, Филира, когда же я увижу тебя?»
Зато Необула не могла оторвать своих глаз от очага. Вот сучья зашевелились, извиваясь, точно змеи; они то льнули друг к другу, то опять расходились – с непрерывным шипением, свистом, воем. А огненная беседка тем временем все уже, все ближе их охватывала. Положительно, это были какие-то судороги предсмертные. Вдруг вспыхнуло. Огромный огненный язык поднялся почти до самого потолка, и в то же время из пылающего сука вырвался раздирающий крик. И капля за каплей, вместо смолы, кровь – живая, красная кровь начала стекать в пламя. Она кипела, бурлила, разливалась, окрашивая в багровый цвет и сучья, и пламя, и все; весь дом казался погруженным в это багровое зарево.
«Пламя Анагира!» – мелькнуло в уме у Необулы. Это было так страшно, и все-таки она не боялась. Скорее какая-то приятная жуть.
Она оглянулась по хороме. Архедем все еще сидел отвернувшись, и прежняя улыбка все еще играла на его устах. Его темно-русые волосы пламенем пылали на его голове, его карие глаза точно молнии метали, а на его щеках горел румянец, какого она еще видела на нем. Теперь она от него не могла оторвать своих глаз. Волосы, глаза, щеки – все было озарено пламенем Анагира.
«Как он прекрасен!» – сказала она про себя и сама удивилась, что заметила это в первый раз. До сих пор он был для нее только «сынком Еврилиты» и она питала к нему, как мачеха, скорее недоброжелательные чувства, смешанные из ненависти, зависти и презрения.
Она сделала несколько шагов по направлению к нему и тут только заметила, что не вполне твердо держится на ногах. Но она только обрадовалась этому открытию. «Одно к другому», – подумала она. Зарево все более и более багровело; она оглянулась – весь очаг был залит кровью. Она с каким-то сладострастием вдыхала в себя это зарево, пила его – да, она чувствовала, теперь пламя Анагира пылало в ее собственной груди.
Она подошла к Архедему и положила ему руку на плечо.