Иностранная литература №04/2012 - стр. 25
– Следуйте à moi[16], – сказал молодой человек и вывел их в холодный коридор с голым полом.
– Мне так приятно видеть вас наконец, – сказал он, оглянувшись, – хотя, учитывая обстоятельства, я чувствую, что мы уже давно знакомы.
– Какие такие обстоятельства? – спросил мистер Рэнсом.
– Еще немножко терпения, – успокоил его Мартин.
Мистер и миссис Рэнсом ожидали в темноте, пока молодой человек возился с замком.
– Я сейчас немного проясню обстановку, – пошутил он, и комнату залило светом.
– Входите, – сказал он и засмеялся.
Усталые, грязные, полуослепшие от яркого света, мистер и миссис Рэнсом сделали шаг вперед и… очутились в собственной квартире.
Все было точно так, как в тот вечер, когда они пошли в оперу. Ковер, софа, стулья с высокими спинками; точь-в-точь их кофейный столик, фанерованный ореховым шпоном, с резными бочтами и витыми ножками, со свежим номером “Граммофона” на столешнице. Не было забыто и вышивание миссис Рэнсом – оно лежало на краю дивана, куда она положила его без четверти шесть, перед тем как пошла переодеваться в тот поистине незабываемый вечер. Здесь на кофейном столике стоял стакан, из которого мистер Рэнсом выпил капельку чего-то, что должно было придать ему сил во время первого действия “Cosí” и край которого (миссис Рэнсом провела по нему пальцем) все еще оставался липким.
Стоявшие на каминной полке старинные дорожные часы, которые подарили мистеру Рэнсому на двадцатипятилетие службы у “Селви, Рэнсома, Стила и К°”, пробили шесть, но миссис Рэнсом не поняла, были ли это тогдашние шесть или сегодняшние. Лампы горели как в тот вечер.
– Я знаю, нельзя попусту жечь электричество, – имел обыкновение говорить мистер Рэнсом, – но свет может отпугнуть случайного вора.
На столике в коридоре лежала вечерняя газета: мистер Рэнсом оставил ее для миссис Рэнсом – обычно она читала газету за кофе утром следующего дня.
Если не считать картонной тарелки с остатками недоеденного холодного карри, которую Мартин аккуратно задвинул ногой под диван, пробормотав “Прошу прощения”, всё, каждая мелочь, были на своем месте; казалось, Рэнсомы вернулись к себе, в свою квартиру в Нэсби-мэншнз, на Сент-Джонз-Вуд, а не попали в ангар, в промзону на окраине черт знает чего.
От дурного предчувствия, с которым миссис Рэнсом выезжала днем, не осталось и следа; она ощущала одну только радость; счастливая, она бродила по комнате, улыбалась и издавала “ахи!” и “охи!”, беря в руки то одну, то другую милую сердцу вещицу, порою протягивая ее мужу, чтобы и он мог ею полюбоваться. Мистер Рэнсом, со своей стороны, также был растроган, особенно когда увидел свой старый сиди-плеер, старый верный сиди-плеер, как он был склонен думать о нем сейчас, далеко не чудо света – что верно, то верно, – а почтенный старичок, но все равно преданный и старомодный; да, приятно было видеть его снова, и мистер Рэнсом даже дал послушать миссис Рэнсом обрывочек “Cosí”.