Иностранная литература №04/2012 - стр. 23
Мистер Рэнсом надавил на раздвижные двери, не надеясь, что они поддадутся. Они и не поддались.
– Заперто, – констатировала миссис Рэнсом.
– Не скажи, – пробормотал себе под нос мистер Рэнсом и рванул вперед вдоль стены ангара, сопровождаемый не поспевающей за ним миссис Рэнсом, которая неуверенно ковыляла среди щебня, обломков кирпича и лоскутов колючей травы. Мистер Рэнсом ощутил под башмаком что-то скользкое.
– Осторожно, тут собачьи какашки, – предупредила миссис Рэнсом. – Они тут повсюду. – Шедшие вниз ступеньки вели к входу в подвал. Мистер Рэнсом подергал и эти двери. Тоже заперты. Наверное, котельная.
– Похоже на котельную, – заметила миссис Рэнсом.
Он вытирал подошву о ступеньку.
– Можно подумать, что их тут держат, чтобы мы следовали их примеру, – подумала вслух миссис Рэнсом.
– Кого? – спросил мистер Рэнсом, шаркая подошвой о редкую щетину травы.
– Сторожевых собак.
Супруги уже обошли ангар, когда впереди забрезжил свет из тусклого, забранного ребристым стеклом оконца. Верхняя его часть была приоткрыта на дюйм-другой – это явно был туалет, и миссис Рэнсом удалось разглядеть сквозь неровную поверхность стекла рулон туалетной бумаги на подоконнике. Это конечно было совпадение, но рулон был ярко-голубого цвета – цвета незабудок, который так любила покупать для своего туалета миссис Рэнсом и за которым ей порой приходилось побегать. Она прижалась лицом к стеклу, чтобы получше разглядеть рулон, но тут ей попалось на глаза кое-что еще.
– Глянь, дорогой, – обратилась она к мистеру Рэнсому, но он не реагировал. Он весь обратился в слух.
– Помолчи, – сказал он. Он узнал Моцарта.
Через щель туалетного оконца выплывал звучный, глубокий, великолепный, единственный в своем роде голос дамы Кири Те Канава.
“Per pietá, ben mió, perdona all’error d’un amante”[14], – пела она.
Голос несся в сыром сумеречном воздухе, взмывая над блоком 14 “Быстро-надежно”, над блоком 16 “Клеи и адгезивы Крода”, над блоком 20 “Стройматериалы и строительные герметики Ленсила” (блоки 17–19 сдаются в аренду).
“O Dio, – взывала дама Кири, – O Dio”[15].
Пению внимала и огибающая ангар дорожка, и низкорослые торчащие там-сям деревца, и грязный мелкий ручеек, петляющий в бетонном водосбросе и стекающий к ухабистому нижнему пустырю, где стояла убогая лошадка, уставившаяся на две бочки и столб.
Ощутив прилив сил благодаря голосу исполнительницы, не побоявшейся в свое время приехать с другого конца Земли, мистер Рэнсом вскарабкался по водосточной трубе и больно уперся коленками о карниз. Уцепившись одной рукой за трубу, другой он стал толкать окно внутрь и, выиграв дюйма два, засунул голову в щель как можно глубже, едва не съехав при этом с карниза.