Империя пера Екатерины II: литература как политика - стр. 4

Русские, еще в начале нашего века пребывавшие замкнуто в границах своего государства, не имели никаких сношений с цивилизованной Европой, и мало кому даже ведомо было, что там, на выстуженных просторах, живет народ невежественный и грубый. Нынешнее влияние России на политику Европы делает очевидной ту пользу, каковую извлечь можно из знакомства с оным народом и страной, им заселенной.

Жан Шапп д’Отерош. Путешествие в Сибирь. 1768

Я люблю еще нераспаханныя страны. Поверьте, они суть наилучшия. Я тысячу раз говорила вам, что я годна только для России.

Екатерина II барону Гримму. 17 ноября 1777

Книга «Антидот», атрибутированная ряду лиц, в первую очередь Екатерине II, написанная по-французски и выпущенная впервые в 1770 году, без указания автора и места издания, уже неоднократно становилась объектом самых серьезных исследований[8]. Эта книга была, как известно, ответом на сочинение аббата Шаппа д’Отероша «Путешествие в Сибирь по приказу короля в 1761 году» (1768). Д’Отерош совершил свое путешествие в Россию в 1761–1762 годах (из пятнадцати месяцев, которые заняло путешествие, только семь он провел в Сибири, а остальное время – в Санкт-Петербурге). Поводом к визиту аббата и адъюнкт-астронома французской Королевской академии наук было наблюдение и описание редкого астрономического явления – прохождения Венеры через диск Солнца, имевшего место 26 мая 1761 года.

Д’Отерош покинул Россию в мае 1762 года, за несколько недель до прихода к власти Екатерины; тем не менее издавая свою книгу спустя шесть лет, аббат смешивал временны́е, географические и социальные границы. Книга повествовала не только о царствованиях Елизаветы Петровны и Петра III, свидетелем которых автор непосредственно являлся, но захватывала екатерининский период (до 1767 года). Связывая по модной тогда теории Монтескье разные исторические периоды русской истории в один обобщенный «деспотический тип» правления, автор фолианта подмешивал к известной философской концепции сильнейшую идеологическую струю.

Роскошно изданный труд ориентировал читателя на то, что перед ним будут развернуты путевые заметки о Сибири – описание далеких и экзотических мест и народностей. Однако книга претендовала на анализ всего русского общества. Крестьянский быт народов Сибири выдавался за описание всех русских, их национальных черт вообще. Автор довольно подробно описал начало своего путешествия еще в Польше, продолжил описание вплоть до Риги, но практически опустил все детали вояжа по европейской части России. Цивилизация, хотя и относительная, для путешественника закончилась в Риге, некогда, до завоевания Петром I, принадлежавшей шведам, о чем автор не преминул упомянуть. Ни Санкт-Петербург, ни Москва не удостоились внимания путешественника. Лишь перенесясь в азиатскую часть, за Урал, аббат открыл свои записные книжки. Таким образом, Россия на страницах книги поворачивалась к Европе не своим европеизированным фасадом, а отсталым, почти дикарским задним двором. Лицом России представала в книге Шаппа полуварварская, утопающая в непроходимых снегах Сибирь.