Император и трубочист. Том 2. Дворянин - стр. 32
– Эдак он погреб или омшанник за час спроворить сможет?!
– Куда там час – четверть часа бери, не больше… Эвон как шибко загребает!
– Ага, как же – сперва ету рельсу к погребу положить надобно…
– Это – да-а-а…
Демидов вернулся в середине июля. И не один. Кроме каравана барж, привёзшего новые вагоны и паровозы, вместе с Николаем Никитичем прибыла целая толпа, которая включала в себя очередной выпуск железнодорожного училища, а также представителей дворянских родов, которые владели уральскими заводами, например князя Сергея Михайловича Голицына, который через жену – урождённую Строганову, владел Архангело-Пашийским заводом, и добрый десяток купцов и заводчиков из простых, плюс ещё тучу разного народа, среди которого, к удивлению Даниила, обнаружилось даже полдюжины стипендиатов Петербургской академии художеств. Эти-то куда припёрлись?! Впрочем, всё выяснилось из письма Николая, которое передал ему Демидов.
Денег на железнодорожное строительство в российской казне действительно не было. Но у частных лиц они были. Правда, извлечь их из их «закромов» под такое дело, как железная дорога, было довольно трудно. Поскольку дело было новое, не особенно знаемое и потому ненадёжное. Нужно было как-то подвигнуть частный капитал к тому, чтобы он начал в это вкладываться. И когда Николай Никитич приехал к Николаю, они решили далее действовать вместе. Как оно всё происходило, Демидов с улыбкой рассказывал бывшему майору целый вечер… изрядно повеселив и слегка напугав. Потому что на эту дорогу было поставлено очень и очень многое. По существу, от того, как скоро и насколько хорошо будет выстроена эта дорога, зависит будущее железных дорог России. Потому что строить железные дороги в России в ближайшие лет десять, а то и двадцать мог только частный капитал. Всё. И чтобы как можно сильнее заинтересовать этот самый частный капитал, Николай решил использовать все доступные средства, отправив на Урал не только купцов и заводчиков, но и газетчиков, писателей, художников и даже парочку музыкантов и композиторов. Среди которых оказался достаточно уже известный Александр Алябьев. Бывший майор помнил его фамилию по романсу «Соловей», который очень любила учительница пения в школе. Как, кстати, и «Попутную песню» Глинки. Да-да, ту самую, про паровозы. Она вообще считала, что в Ворошиловграде, городе, в котором строились паровозы, её просто неприлично не знать. И деятельно претворяла эту свою идею в жизни. Так что на её уроках стриженые младшеклашки старательно выводили: