Иллюстратор (сборник) - стр. 4
Он освоил компьютер и, кроме нищенского театрального жалованья, неплохо зарабатывал, собирая и налаживая компьютеры для частных и корпоративных заказчиков. Учился сочинять программы. А Мальвина запретила звать себя Мальвиной. Дело в том, что перебралась она в здешний детский театр и за грошовую зарплату снова играла в пьесе про Буратино. На сцене – Мальвина, так еще и дома – тоже Мальвина.
– В этом мире жить невозможно, но больше негде, – то и дело повторяла она чью-то чужую горестную шутку.
В актерской тусовке ее звали Мери. Тимофей же звал ее Машей, Машенькой, отчего она тихо раздражалась, но до поры терпела. И вдруг все стало меняться.
Сперва пыльная сцена заштатного театрика снова, как в родном городе, обернулась для нее полем чудес из старой сказки. Опять явился какой-то режиссер, теперь уже не театральный, а киношный, увидал ее в спектакле и позвал сниматься в сериале. Роль была маленькая, но Мальвину заметили. С тех пор пошло-поехало. Сериал сменялся сериалом. А вот и главная роль в многосерийной «Крутой Алисе». Мальвина играла авантюристку, злодейку, но нежную и чистую душой, которую стать злодейкой принудили сложные житейские обстоятельства. Она стреляла из пистолета, гоняла на мотоцикле и обманывала то полицейских, то бандитов, постоянно оказываясь победительницей. Правда, смысл этих побед оставался неясным даже для нее самой, да и, кажется, для сценариста и режиссера, не говоря уж о продюсерах. В двух первых сериях она должна была предстать некрасивой и неудачливой нищей интеллектуалкой, а в третьей после неожиданной пластической операции обернуться неотразимой роковой красавицей. Сперва ее старательно изуродовали – нацепили нелепый парик, изменили прикус с помощью накладного зубного протеза, выпятив вперед нижнюю челюсть. Ходила она в первых сериях в длинной мешковатой юбке, больших, похожих на мужские башмаках, да еще специально косолапила. Зато потом, когда по сюжету пластическая операция свершится, рассчитывала она предстать на экране во всей своей прелести. Однако нетронутая красота кинодеятелей не устраивала, изгнав парик и зубную капу, они стали мазать Мальвину коричневым тоном, густо красить ее ресницы, почернили брови, завили по-своему волосы и упаковали в сверкающий унисекс-прикид. Вместо трогательной Мальвины возникла кукла Барби, агрессивная Барби.
Теперь Мальвина то и дело уезжала на съемки, и Тимофей оставался дома один на один с Кейсом. В театре появился у него помощник, который исполнял всю рутинную работу. Сам же Тимофей появлялся там только тогда, когда готовилась премьера и нужно было к ней придумать компьютерную программу для какого-нибудь светящегося замысловатого оформления.