Игра не ради игры - стр. 26
– Нубоклан?
– Ну да. Лузеры собирают кланы, специально в стартовых локациях и у выхода из Нублэнда пасутся и народ заманивают. Мол, проведем паровозом по игре, все будет круто. А по факту свое эго тешат, типа крутой клановый лидер… Есть у нас такой, Романдакил, рулит кланом «Великая армия Файролла». Чистый клоун. Народ зазовет и давай его строить по армейскому образцу. А нубам какая радость – за свои же деньги с неадекватом общаться? Вот они и ходу из клана. Тогда он снова к Нублэнду и снова зазывает…
– А к тебе в клан нельзя? Как, кстати, он называется?
– «Вестники ветра» называется. Но ко мне нельзя. Я, конечно, не последний человек среди своих, но у нас прием с сорок пятого уровня, не меньше. Бывают исключения, но только решением или общего совета, или кланлидера лично. И в случае особой полезности. И это у нас еще мягко. У Седой Ведьмы в «Гончих Смерти», например, ограничение от шестидесятого. И то еще не всякого берут. Ты пей давай!
Я закинул в себя кружку, и мир слегка поплыл в очертаниях.
– Так чего ж мне делать?
– Качайся. Развивай умения. А дальше видно будет. Кстати, у меня к тебе деловое предложение. Ты ж статью будешь писать?
– Буду.
– Упомяни моих – мол, хороший клан, дружный, славный.
– На кой тебе это?
– Во-первых, пиар и здесь никому не мешает. Во-вторых, сто золотых. В-третьих, дотянешь до сорок пятого уровня – тебе этого не забудут, появится лишний козырь. Ну как?
– Да не вопрос. И у меня просьба.
– Излагай.
– Не говори никому, что я журналист. Не надо.
– Да тебя все равно никто не знает. Но… как скажешь…
Толстый Вилли перекинул мне сто золотых и поднял кружку.
– Бахнем за сотрудничество, и я преподам тебе последний урок.
Я бахнул эту кружку и понял, что больше себя не контролирую. Что временно я стал Буратино – деревянным человечком. С коротенькими-коротенькими мыслями и пуговичными глазками.
– А вот и последний урок, – сказал Вилли и подошел к моему телу, разместившемуся на полу. – Контролируй себя во всем. Тут не реал, вариант «стошнило и протрезвел» не катит. Теперь с полчаса без движения будешь валяться.
И тут же в подтверждение его слов появилось сообщение:
«Вы пьяны, как матрос. Ограничение в передвижении – от 10 до 30 минут».
Вилли закатал меня в ковер, лежащий на полу, и запихал под лавку у окна.
– Ы! – радостно улыбнулся он. – Хорошая шутка! Если что – стучи в личку!
«Шутник, – думал я. – То-то все подливал. У него небось навык алкоголить до упора раскачан!»
Вообще, шутки Толстого Вилли всегда отличались непредсказуемостью, как я и говорил. Помню, в школе его заложил классной руководительнице за какой-то грешок один наш одноклассник. Так Вилли в столовой исхитрился и сыпанул стукачу в чай слабительного напополам с рвотным. Потом стоял в сортире и с умилением смотрел на бедолагу, который не знал, какой стороной к унитазу повернуться. Специфический у него юмор, в общем. Но в целом – удачно повстречались. Одежда, информация какая-никакая, сотня золотых – это лучше, чем ничего. Жизнь-то налаживается!