Ибо однажды придёт к тебе шуршик… - стр. 9
– Да! – раздался в ответ победный вопль.
И хлопнув друг друга по ладошкам, юные следопыты заторопились к столу, испытывая неподражаемое чувство гордости за удачную причастность к великой охоте на похитителя кур.
– Двадцать четвёртая! – возвестил Толстина́ Глоб, втаскивая в подвал корзину с вином.
– Неплохо, – резюмировал Маленький Бло, рисуя циферку в книге учёта. – Не ликёр, конечно, но на чёрный день сгодится.
Крошка Пэк пыхтел под тяжестью корзины, осторожно ступая по лестнице, чтоб не навернуться, пока лапа его не нащупала гладкие плиты подземелья и тогда, недолго думая, он выпалил, переступая порог:
– Как лошадку оформлять будем?
– Пусть проваливает к своему хозяину, – отмахнулся Бло. Тяга рыжего собрата к мелким эффектам его всегда раздражала.
– Не хочет, – возразил Пэк, – утверждает, будто там плохо кормят. Наше сено ей больше по вкусу.
Бло сердито швырнул перо на стол и ощетинился жёстким волосом:
– Не ври, Пэк! Понравилась – оставляй себе. Только не ври, пупындрик растудыт3! Это не достойно шуршика! Пойми, наконец, рано или поздно своим враньём ты наживёшь на наши кукузики крупные неприятности!
– Ну, ладно уж – неприятности! – Крошка с деланным огорчением потупил глазки. – Присочинить нельзя, что ли?! И почему сразу «не ври»?! – затем, помедлив чуток, добавил с капелькой эдакой лёгкой непритязательности: – Так я могу лошадку оставить?
– Кормить будешь сам, – понапутствовал Глоб.
– А убирать – тем более! – подхватил Бло.
– Не вопрос, – приосанился ушастый хитрец и вышел из подвала, гордо воспряв носом4.
– Это последняя! – пробасил Неве́ра, внося самую объёмистую корзину с вином. – Кстати, на озере человеки поставили на ночь сети. Можно задуматься на предмет рыбы.
Крошка Пэк между тем вышел во двор с превеликой любовью ко всему живому. Лошадёнка понуро стояла в сторонке, размышляя над отсутствием овса, доброй руке хозяина и крахе надежд на ухоженное стойло. Остановившись напротив печальной скакуньи, шуршик приветливо улыбнулся.
– Всё, красавица, теперь ты моя…
Коняшка медленно подняла на зверька два добрых глаза, полные тоски и непонимания.
– Теперь я буду тебя кормить, а ты будешь меня катать… – радостно закруглил мысль рыжий прохвост. То похлопывая трофей лапой, то поглаживая, он стал с нескрываемым восторгом огибать обретённое в нелёгких трудах сокровище.
Лум имел неприятную особенность: появляться тогда, когда это меньше всего соответствовало моменту. Возможно, виновато было врождённое чувство поиска приключений на свой кукузик, как шуршики ласково называли мягкое место, может быть, звёзды легли не столь располагающе, как хотелось бы, не исключено так же, что сие было предначертано грызунам в великой книге судеб – мы не знаем! Но так или иначе, а вышел он из подвала как раз в тот момент, когда Пэк осознавал всю прелесть очередного разочарования в действительности. Бедняга лежал в пыли, а белоснежная красотка, пофыркивая рядом, рыла копытом землю.