Ибо однажды придёт к тебе шуршик… - стр. 11
Именно в такую минуту ковыль подозрительно зашуршал, отчего уши рыжего самоеда непроизвольно вскинулись, предчувствуя недоброе. Он шагнул в сторону и резко обернулся. На него, чуть скосив головушку в бок и, словно бы разглядывая, смотрела… курица чёрной масти, которую он давеча окрестил «Чернушкой».
– Ты чего увязалась за мной, а? – прищурился шуршик. – Поиздеваться решила?
Чернушка смотрела на горе-похитителя то одним, то другим глазом и что-то себе думала. Казалось бы, Тихоне следовало просто схватить её, свернуть шею, запихнуть в мешок и сделать запись в строке меню о курином супчике на ужин, например, или там фрикасе из кусочков филе пернатой красотки в сливочном соусе, опять же ножки её в горчично-медовом маринаде – разве не прелесть какая вкуснятинка получилась бы! Но что-то внутри дрогнуло, и любитель окорочков умилился.
– Шла бы ты домой, – пробурчал он не без удивления самому себе. – Ты же для меня только пища… Ну, принесу я тебя домой, ну ощипаем тебя… И не стыдно будет? А потом ведь всё равно съедим…
Но дерзкая птаха продолжала вертеть головой, с любопытством разглядывая крупного, относительно неё, разумеется, рыжего зверя. Так они и продолжили свой путь в неуверенном смущении по отношению друг к другу, пока не оказались в лесу.
Здесь Тук остановился, потянул носом воздух и углубился в заросли можжевельника, росшего вдоль дороги. Пернатая преследовательница непонимающе посмотрела ему вслед, окинула дорогу тревожным взглядом, хотела было вопросительно квохтнуть, но передумала и тоже затерялась в дикой поросли.
Все мысли, все чувства, все инстинкты в эту минуту сосредоточились на кончике носа шуршика. Печали и самоедства как не бывало! Тихоня вновь почувствовал обожаемый привкус азарта лихой охоты, потому двигался осторожно, подобно ветерку, блуждающему в кронах деревьев. Вероятно, оттого эти существа и назывались шуршиками, ибо могли перемещаться по миру едва уловимым дуновением бриза. Вскоре меж деревьев показался просвет.
На поляне сидел разбойник – угрюмый детина с густыми бровями, низким любом и густой щетиной. Совершенно не обращая внимания на перепуганного крестьянина, что стоял навытяжку и с тоской взирал на нехитрый свой скарб, бессовестный бугай перебирал лежащие перед ним вещи и скептически морщил нос.
– Всё, батя, свободен, – просипел он, вынимая из торбы краюху хлеба, три варёных яйца, соль, несколько головок редиски, тушку курицы и самое главное: бутыль с домашним вином. – Свободен, я сказал! И моли бога, что жив остался…
В последний раз кинув взгляд на потерянное хозяйство, мужичок повернулся и пошёл прочь по тропинке, исчезающей за кустами дикой малины.