И сердце пополам - стр. 11
Эта грымза не поставит ему зачёт, даже если он вызубрит конспекты до последней запятой и выучит все билеты от и до. И всё потому что он пропустил несколько её лекций и семинаров.
Ладно, почти все её пары он прогулял, кроме первой и последней. Ну так и предмет она вела не профильный, а так, второстепенной важности, что называется, для общего развития. Ну и тогда какого чёрта нагибать студентов так, будто нет ничего главнее её культурологии? Но это риторические вопросы. Можно возмущаться положением вещей сколько угодно, но факт остаётся фактом: экзамен он не получит, к летней сессии вылетит из универа, а к осени или даже сразу, в весенний призыв, его забреют в армию.
Последнее удручало особенно сильно. Ещё лет пять назад, дома, в родном городе, старшие приятели, вернувшиеся с армейки, делились впечатлениями, перемежая рассказы смехом и забористыми матами.
Тогда солдатские байки Глеба позабавили, однако для себя он твёрдо решил: куда угодно, что угодно, как угодно, только не в армию. Притом его не так страшили «ужасы дедовщины», сколько потеря свободы. Лишиться её, бесценной, на целый год?! Нет, нет, нет.
На мать с отцом, рядовых инженеров, вкалывающих за гроши на местном полудохлом заводе, надеяться не приходилось – накоплений, чтобы дать кому надо на лапу, у них не было, полезных знакомств тоже не водилось. Да и не понимал отец его страстного желания избежать службы. По мысли родителя, всякий настоящий мужчина обязан отдать долг Отчизне.
Так что уповать оставалось только на себя. Однако доступных вариантов было, собственно, всего два: отсев по здоровью и поступление в вуз.
Симулировать серьёзный недуг Глеб вряд ли смог бы убедительно. Высокий, широкоплечий, в меру мускулистый, он буквально лучился здоровьем и энергией. Он и действительно никогда не болел, разве что в раннем детстве ветрянкой.
Оставалось одно: поступить в универ. Потому Глеб и ударился в учёбу со всем рвением, на какое был способен. Из кожи вон лез, но закончил одиннадцатый класс очень даже сносно, а ЕГЭ и вовсе сдал замечательно.
Первый курс Привольнов ещё старался по инерции, а кое-где и блистал, но быстро просёк, что так уж выкладываться необязательно. Например, когда очень неохота, на пары можно и не ходить – никто потом с тебя строго за прогулы не спросит. Родители ведь, к счастью, далеко – некому контролировать, читать нотации, учить жизни и всячески вмешиваться в твои дела. Достаточно по телефону наплести им с три короба, какой ты молодец, и те спокойны и счастливы. Так что второй курс пролетел в облегчённом режиме: друзья, подруги, тусовки, развлечения и где-нибудь между – учёба.