И сердце пополам - стр. 13
Глеб поступил разумнее – выловил Фурцеву после пар, в пустой аудитории.
Замерев в дверном проёме, несколько секунд разглядывал её, пока она собирала книги, методички, листы с фотокопиями в огромную сумку-саквояж из коричневой кожи. Движения у неё были довольно резкие, хоть вроде и неторопливые. Видимо, сама по себе она дама нервная, сделал вывод Глеб.
Выглядела она как типичная старая дева: мышиного цвета волосы, забранные на макушке в жидкий пук, тёмный твидовый костюм строго кроя, на лацкане – винтажная брошка, из-под пиджака выглядывала голубая блузка с воротником стоечкой.
Руки её тоже дёрганые и неловкие: никак не могла собрать свои бесчисленные бумажки, всё время что-то роняла. Лицо у неё – и не сказать, что некрасивое, но совсем неинтересное: бледное, даже какое-то бесцветное, ни бровей не видно, ни ресниц, только глаза-буравчики из-за очков смотрят зло и как будто с подозрением.
Фурцева не красилась, не делала маникюр, не носила украшения, ну вот не считая брошки. Кольца на безымянном пальце Глеб тоже не увидел. Значит, не замужем, сообразил он. Впрочем, неудивительно. Воспринимать как женщину её очень сложно, особенно в романтическом ключе.
Может, оттого она и такая злючка, мелькнула мысль. Может, никто никогда за ней не ухаживал, вот она и превратилась в мизантропа?
Глеб шагнул в аудиторию. Фурцева оглянулась на шорох, всего на мгновение, и, не проявив ни малейшего интереса, принялась дальше собирать свои бумажки.
– Анна Борисовна, – позвал её Глеб, подойдя к столу преподавателя.
– Слушаю вас, господин Привольнов. Только прошу очень кратко, времени у меня нет, – отозвалась она, не поднимая головы.
Это плохо, что не посмотрела – он бы ей улыбнулся. Улыбка у него обезоруживающая. Ну да ладно, голос у него тоже хорош.
Глеб заговорил негромко, с лёгкой хрипотцой, чуть растягивая гласные. Он давно заметил: именно такая интонация действовала на какие-то скрытые рычаги сознания, заставляя прислушиваться, верить, откликаться, будоражила, вызывала интерес. Правда, пускать в ход подобную уловку с дамой, которая годилась в матери, было как-то не по себе, немного противно и немного совестно, что ли. Но когда на кону твоя судьба как-то не до щепетильности.
– Я всё понимаю, я виноват. Действительно, много пропускал в этом семестре, но, поверьте, Анна Борисовна, так сложились обстоятельства. Если бы не…
Наконец она собрала все свои бумаженции, щёлкнула застёжкой саквояжа и посмотрела на него. Причём умудрилась посмотреть свысока, хотя едва доставала ему до плеч.
– Ваши обстоятельства, господин Привольнов, это ваши проблемы. Меня они не касаются.