И сердце пополам - стр. 10
***
Фурцева про разговор напомнила сама, когда Оксана пришла на кафедру.
– Вы, Оксана, о чём-то личном хотели поговорить? Сейчас нет никого, я слушаю.
Оксана не сразу сообразила: о личном? С Фурцевой? Но потом вспомнила. И такая злость в ней всколыхнулась, что в груди зажгло. Вот же подонок, этот Привольнов. Она, значит, будет решать его проблемы, а он в это время девок тискать. Ну нет. Думает, нашёл дуру?
– Или что, вопрос уже снят? – спросила Фурцева.
Оксана помялась, затем произнесла:
– Да нет. Тут понимаете, какое дело, Анна Борисовна... У вас же учится… учился в прошлом семестре… в триста второй группе такой студент… Привольнов.
Фурцева чуть заметно прищурилась, поджала губы.
– Учился, если можно так выразится. А вы что, за него ходатайствовать решили? – голос её звучал сухо и даже с нотками явной неприязни.
– Нет, что вы, наоборот! – живо воскликнула Оксана. – Я вас предупредить хотела. Этот Привольнов просил меня, чтобы я вас убедила поставить ему экзамен. Слышали бы вы, что он говорил! Он на всё готов, сам сказал. Заявил, что экзамен вы ему всё равно поставите, никуда не денетесь.
– Не знала, что вы общаетесь.
– А мы и не… – растерялась Оксана, сморгнув, зачастила: – Ничего мы не общаемся! Он просто внаглую приставал ко мне. Несколько дней проходу не давал. Цветы дарил, комплименты говорил. А потом про вас спросил. Говорил, отблагодарит, если помогу с экзаменом.
– Понятно. Спасибо, – всё так же сухо произнесла Фурцева и вернулась в свой кабинет, даже дверь за собой затворила, чего обычно не делала.
Оксана с полминуты смотрела на закрытую дверь. Странная эта Фурцева. Вот вроде и поблагодарила, а чувство такое, будто разозлилась на Оксану. На сердце и так было тяжело, а стало ещё хуже.
***
Спустя две недели Оксана переехала к Валере.
Номер Привольнова она занесла в чёрный список, на всякий случай, хотя он и не звонил, даже чтобы выяснить, замолвила ли она о нём словечко или нет. Но этот акт был не для того, чтобы оградить себя от возможных докучливых звонков, а в порядке самоутешения.
5. 5
Про Фурцеву с самого начала говорили: строгая, противная, у неё на парах не разгуляешься. А пропустишь занятия больше трёх раз – и про экзамен можно не мечтать.
Не говорили только, что Фурцева приближена к ректору. Эту маленькую, но очень существенную подробность Глеб Привольнов уяснил уже сам. Вот только слишком поздно – когда угроза отчисления не просто маячила на горизонте, а надвигалась стремительно и неотвратимо, лишая сна и аппетита.
Декан, конечно, дал срок – до начала следующей сессии, но Фурцева свою позицию обозначила предельно чётко: хоть в лепёшку расшибись, но экзамен не получишь ни сейчас, ни потом, ни-ког-да. И если прежде ещё оставались какие-то надежды найти к ней подход, то теперь Глеба целиком и полностью поглотила безысходность.