И охотник вернулся с холмов - стр. 31
– Пули так и остались в перекрытиях, – скажет обязательно. – Они там до сих пор. Так и сидят с того самого времени.
И гость внезапно преисполнится почтения и благоговения.
Оливер, как всегда, первым выскочил из машины, почапал по двору вперевалку, разлаписто, как все лабрадоры. На голову ему сыпал снег, и он потешно встряхивал ушами. От ворот к крыльцу за ним протянулась цепочка глубоких следов. Все уже укрыло снегом – и каменную ограду, и темно-красные кусты барбариса, и лужайку перед домом, и пристройки.
Первым делом я прошел в конюшню. Сейчас там стояли только Боб, Рози и Трикси. Пони, как обычно, бродили где-то, нагуливали животы и шерсть. Боб не соизволил оторвать морду от сена, только покосился. Трикси и Рози потянулись ко мне – Рози даже заржала, а Трикси дала почесать свой бархатный нос. Мне еще много с кем надо было поздороваться здесь, но Боб, Рози и Трикси – вне очереди.
– Мало работы у них сейчас, – вздохнул дед. Он стоял в дверях конюшни за моей спиной.
– Отдохну немного и поработаю.
– Редко ты теперь приезжаешь, Ваджи. Мы с Адамом иногда работаем их, но сам понимаешь.
Адам был дедов секретарь. Позавчера он уехал на каникулы в Стерлинг, где жила его мать.
Мы вернулись в дом. Я знал, что дед просто не показывает вида, хотя ему страшно любопытно, что это такое у меня в чехле от весел. Мне самому было интересно, что он скажет, именно поэтому я и медлил.
Много лет минуло, но да – пули Кэмпбеллов никуда не делись из перекрытий. И все же за время своего существования манор, как и большая часть подобных зданий, претерпел множество изменений. В конце восемнадцатого века узкие окна-бойницы были расширены, внутренняя часть перестроена. В девятнадцатом веке она перестраивалась дважды. В начале двадцатого здесь появились водопровод и электричество, был начат капитальный ремонт, но дело внезапно встало. Первая мировая, кризис, семейные неурядицы – с начала двадцатого века Мак-Грегоры с озера Лох-Фада едва сводили концы с концами. Почти всех слуг пришлось распустить в конце тридцатых годов. Демобилизовавшись после Второй мировой, Малькольм Дуглас, мой прадед, вернулся домой, уволил дворецкого и кухарку и продал всех лошадей, оставил только пони, которые обитали здесь испокон веков и сами умели себя прокормить.
Манор старел, дряхлел и осыпался. Воздух в этих местах сырой, плесень быстро съедает все деревянные части. Манор постоянно требовал ремонта и, соответственно, денег, которых ни у кого не было. К тому времени, когда зашла речь о создании на территории Троссакса Национального парка, состояние манора было плачевным. Мне было восемь, и я хорошо помню, сколько разговоров вели Дуг и Алистер, когда поступило предложение сдать полдома в долгосрочную аренду. Комнаты и без того с пятидесятых годов сдавались постояльцам, но дед сидел в долгах, крыша протекала, обвалилась часть фасада в западном крыле, в том самом, где помещалась частная гостиница, денег на ремонт взять было неоткуда. Выхода, кроме как принять предложение, у Алистера не оставалось, разве что продать все целиком, если найдется охотник купить. К тому же должность директора обещала ему вполне приличную зарплату.