Христианство. Три тысячи лет - стр. 229

Позднейшая традиция приписывает негусу Йекуно дружбу с видным активистом современного ему монашеского движения монахом из Дабра-Дамо по имени Ийасус Моа (Иисус восторжествовал). Легенда правдоподобная, но и удобная, поскольку монахи, независимые в суждениях и обладающие харизматическим авторитетом, должны были представлять для «соломоновой» династии немалую проблему. Главный ученик Ийасуса Моа, Такла Хайманот (Саженец веры), прославился своими аскетическими подвигами: рассказывают, что значительную часть жизни он провел, стоя у себя в келье на одной ноге и питаясь одним зерном в год, которое приносила ему птица. Когда вторая его нога атрофировалась, Бог вознаградил его парой крыльев.[566] В таких историях ясно читается указание на то, что этот религиозный лидер был весьма внушительной фигурой. Такла Хайманот стал первым из монахов, занимающих при дворе ключевой пост эчадже. Этот чиновник играл в правительстве и в жизни церкви ту же роль, что мог бы играть абун, не будь он престарелым египтянином.

Скоро между монархией и монастырями начали возникать конфликты, связанные с тем, что свое новообретенное рвение монахи часто обращали на призывы к реформированию существующих общественных институтов, да и тесную связь некоторых монашеских лидеров с царским двором не все из них приветствовали. Была и специфическая проблема, волнующая христиан по всей Африке вплоть до сего дня: спор между полигамией и моногамией (см. с. 973–976). Церковь пыталась бороться с многоженством, поскольку, хотя откровенными многоженцами были многие герои ТаНаХа, для Нового Завета эта практика была явно неприемлема. Эфиопские монархи, следуя африканской традиции, обычно имели по нескольку жен: монах по имени Басалота Микаэль имел смелость открыто обличать самого негуса Амда Сейона за многоженство и содержание целого штата наложниц, и стоит отметить, что «Кебра Нагаст» настаивает на моногамии для христиан.[567] Власть заставила большинство критиков умолкнуть, даровав крупнейшим монастырям плодородные земли, – а полигамию не прекратила. Так же поступала и бо́льшая часть эфиопов-мирян: они мирились с тем, что не могут венчаться со своими последующими женами и вынуждены платить за многоженство отлучением от причастия. Отлучение они даже обращали себе на пользу – те, кому запрещалось причащаться, ревностно постились.[568]

Группы монахов и монастырей образовали нечто вроде монашеских орденов, подобных тем, которые возникли в Западной Европе в XII столетии (см. с. 421–424). На протяжении нескольких столетий, с начала XIV века, важную роль играла северная община под названием «Дом Эвостатевоса», по имени монаха, который во второй половине жизни был изгнан из Эфиопии и много странствовал по разным странам, побывал даже в миафизитской Армении. Несмотря на необычный «космополитизм» своего основателя, почитатели Эвостатевоса сосредоточили внимание на чисто эфиопской теме, связанной с особым вниманием к иудаизму в Эфиопской церкви: соблюдении вместо христианского воскресенья иудейской субботы. Это вызывало возражения, особенно со стороны христиан, находившихся под влиянием александрийских