Хозяйка Айфорд-мэнор - стр. 19
Аделии показалось, что она задыхается в стенах маленькой хижины, стены и потолок сходятся, как бы желая ее раздавить – она нащупала взглядом низкую дверь, собираясь метнуться к ней и бежать не оглядываясь, но старуха оказалась проворнее: ухватила ее за плащ.
– Твой сбор почти готов, девонька. Не спеши уходить! – сказала она.
Аделия стиснула пальцы, стараясь не глядеть на свою собеседницу. Стыд сжигал ее изнутри, полыхая пороховыми огнями...
А старуха, верно, разгадав состояние гостьи, перевела разговор на другое:
– Срок какой, знаешь? – И Аделия поняла, что не в силах ответить, тем самым только уверив старуху в верности сделанных предположений. – Могу я тебя осмотреть? – Девушка молча кивнула. – Сними плащ. – Аделия подчинилась, распустив завязки плаща. – Приляг сюда. – Бевин указана на прикрытую холстиной постель. – Не бойся, здесь чисто. – И коснувшись живота через платье, головой покачала: – Ты в корсете. Для ребеночка вредно... – Им пришлось ослабить корсет, чтобы старуха могла ее осмотреть. – Месяца три-четыре, я полагаю, – заключила она, наконец. – Большой срок. Мне придется помочь... – И спросила, наливая в кувшинчик пряно пахнущей смеси: – Я могу прийти в Айфорд-Мэнор, если желаешь.
И Аделия испугалась:
– Нет, я не хочу, чтобы там кто-то знал. Лучше... лучше здесь...
– Тогда выпей это заранее, где-то за час до всего, и приходи... – сказала ей Бевин. – Тебе будет больно... Очень больно. И мне придется помочь ему выйти... мертвому. А потом, молись, девочка, чтобы все прошло хорошо, и ты снова могла понести в нужное время.
Аделия, бледная, с ужасом в карих глазах, сжала в руках сосуд со снадобьем.
– Я... я приду завтра, – почти прошептала она. – Ты будешь здесь?
Старуха кивнула.
– Буду ждать тебя. Приготовлю необходимое...
Аделия на враз ослабевших ногах вышла из дома и вдохнула свежего воздуха. Всю ее как будто знобило, перед глазами мушки летали...
Сосуд с еще недавно желанным настоем едва не вывалился из рук.
«Тебе будет больно... Очень больно. И мне придется помочь ему выйти... мертвому».
Девушка вспомнила рыдания матери, когда пятый ребенок истек из нее вместе с кровью...
Никто не знал, почему. На все божья воля, успокаивал ее местный викарий... А она прорыдала два дня, и после ходила сама не своя. Аделии тогда было тринадцать, и она, памятуя, как тяжко дались матери прошлые роды, понять не могла, отчего она так убивается: все лучше, чем те страшные муки. Но теперь что-то в ней дрогнуло...
Она коснулась рукой живота и, испугавшись, что старая ведьма наблюдает за ней из окна, отдернула ее тут же. Поспешно вышла за хлипкий забор и отвязала коня...