Хоровод со смертью - стр. 20
– Как пожелаешь, почтенный господин! – Мастер Бернт кивнул. – Ты платишь за мою работу, и платишь щедро, так что твое слово для меня закон. Я сделаю все по твоему желанию.
– Очень хорошо! Тогда приступай к работе над картиной с завтрашнего дня!
– Да будет так.
Мария толкнула стеклянную дверь и вошла в кафе. По привычке она подняла глаза, взглянула на потолок.
В этом театральном кафе потолок был главной достопримечательностью, главным элементом дизайна – к нему были прикреплены такие же, как внизу, столы и стулья, и за этими перевернутыми столами сидели манекены в современной одежде, ничем не отличающиеся от заполнившей зал таллиннской богемы. Казалось, что в потолке, как в огромном зеркале, отражаются эти завсегдатаи светских тусовок.
Бородатые длинноволосые мужчины в потертых джинсах и кожаных пиджаках, их задумчивые или болтливые спутницы в бесформенных свитерах и пестрых шалях – актеры расположенного поблизости Русского драматического театра, журналисты «Молодежки», модные художники и музыканты из Вышгорода… Они были одеты и причесаны по моде тридцатилетней давности, которую стремились опять сделать актуальной и востребованной.
Опустив глаза, Мария оглядела зал, приветливо кивнула знакомой пианистке, высмотрела свободный столик и хотела уже пройти к нему, как вдруг…
Как вдруг она увидела Эйно.
Он сидел в самом углу и держал за руку коротко стриженную блондинку с нежным лицом лживого ангела. Глаза Эйно горели хорошо знакомым темным огнем, он что-то нашептывал на ухо своей соседке и клонился к ней, как Пизанская башня. Казалось, еще немного – и он овладеет ею прямо здесь, в этом людном зале, на глазах у изумленной публики…
Впрочем, здешнюю публику ничем не удивишь.
Мария отшатнулась, как от удара, перехватила чей-то удивленный взгляд и закрыла вспыхнувшие щеки ладонями. Дышать стало тяжело, как будто ее ударили в солнечное сплетение.
Так вот что имела в виду Минна, когда они разговаривали вчера вечером! Мария не поняла ее намеков, а та не захотела говорить прямо. Только намеки, только сочувственная интонация, с которой она произнесла «твой муж»…
Мария на мгновение зажмурилась и снова открыла глаза, как будто надеялась, что это может что-нибудь изменить, что все увиденное – только галлюцинация.
На секунду ей показалось, что зал перевернулся, что вокруг нее сидят не эти знакомые и полузнакомые люди, персонажи газетных обзоров и герои светских сплетен, а манекены, те самые манекены с потолка, а живые люди – там, наверху…
Но уже в следующую секунду она снова увидела мужа.
Эйно целовал тонкие пальцы своей пассии, не замечая никого и ничего вокруг, а та тихо смеялась, кривя порочный рот, поправляя свободной рукой светлую прядь…