Хочу тебя присвоить - стр. 8
Если бы два года назад не погиб отец, а мама не повесилась… Возможно, я уже работала бы в престижной клинике, жила в хорошей квартире и вышла бы замуж. Вспоминать тот период жизни мучительно. За полгода лишилась родителей, жилья, так называемых друзей, которые крутились рядом, пока я имела состоятельного отца.
А потом оказалось, что пятикомнатная квартира заложена под бешеные проценты за долги матерью, и меня оттуда незамедлительно пнули кредиторы, машины пришлось продать, чтобы хоть как-то продержаться первое время. Счёт в банке был арестован судебными приставами. Ректор в ВУЗе прозрачно намекнул, что мне лучше забрать документы, потому что «они не благотворительная организация», а платить за обучение нечем…
Устроиться медсестрой не удалось, в нашем захолустье все вакансии отдавались исключительно по блату и хорошим знакомствам. «Посчастливилось» влезть санитаркой в частную больницу благодаря Ирке, сестра которой училась со мной на одном курсе…
За такими размышлениями я и работаю, старательно накладывая швы. Пуля застряла неглубоко, насколько я могу судить, легкое и другие жизненно важные органы не задеты. Чума под действием анаболика, скрипя зубами, наблюдает за мной, и ему ободряюще улыбаюсь. Последний стежок, вздох облегчения. Накладываю повязку, проверяю, не слишком ли туго.
— Где ты этому научилась? Я не помню, чтобы ты базарила про университет. — хрипло, тяжело дыша, спрашивает он, удерживая за запястье.
— Всё просто, я же ведьма. — насмешливо говорю, высвобождая руку. — как и любая женщина. Жить будешь. А теперь отды…
— Иди-ка сюда… — рычит, рывком притянув меня к себе, и я, потеряв равновесие, падаю на колени.
Наши лица совсем близко, щеку согревает его дыхание. А глаза у него вовсе не голубые, как мне показалось в скорой. Они странного аквамаринового цвета, с темными крапинками по радужке. Очень манящие омуты, хищные, и что-то таится в них, опасное, непредсказуемое. Чума вдруг, коротко застонав от натуги, подается ко мне, и напористо впивается губами в рот. Этот неожиданный поцелуй выбивает выдержку, легкие пустеют, и хочется продлить его.
На секунду теряю ориентир, голова идет кругом, а он еще неистовее целует, раздвигает мои губы, облизывает нижнюю так нежно и чувственно, что вниз живота стекает жаркая лава огня, и расползается сладкой тягучей массой меж бедер.
Позади громко покашливает Балда, и я возвращаюсь в реальность. Вырвавшись, вскакиваю на ноги, неловко спотыкаюсь, и начинаю сгребать со столика медицинские атрибуты. Чума падает на подушки.
— Половина двенадцатого. — сообщает Максим, шагнув в комнату, и облокачивается на спинку кровати, оценивая дело моих рук. — а говорила, что не умеешь! Ну, чё, тащить сюда жратву и пойло? Чума, ты как, стакан коньяка дерябнешь за праздник?