Химиосити - стр. 44
Больше материалов про первые годы Радостьвилля не было. Козалинда пожала плечами, а зачем? И так все всё прекрасно помнят. В семьях славная история городка передаётся от деда к отцу, а от отца к сыну. К. даже задохнулся от возмущения – и это говорит архивариус?
К. продолжил вгрызаться в заметки и всё больше недоумевал. Первоначально Радостьвилль был предназначен для нормальных людей – таких, как он сам. Но вскоре зависимые (люди, которые не могли чувствовать без веществ) начали резко прибавлять в росте. Текущий вид они приняли уже в четвёртом поколении. Городишко перестроили под их новые габариты. Здоровил-то подавляющее большинство. А бывших хозяев Радостьвилля переселили в какой-то из типовых посёлок по соседству.
К. особенно заинтересовали события полувековой давности. Тогда на карте государства было рассыпано созвездие унигородов – то есть нормальные люди и здоровилы жили в своих населённых пунктах, без принятого нынче смешения.
Вот только привело это к большим неприятностям – а точнее, к войне здоровил против невыросликов. Казалось, что малочисленные и слабосильные нормальные обречены. Именно тогда остатки федерального правительства…
На этом дорожка архивных документов обрывалась.
На сердитый вопрос, что было дальше и где про это можно почитать, Козалинда потупилась и после недолгого сопротивления рассказала о пожаре, который уничтожил большую часть документального архива.
Но у вас же есть компьюсеры! Неужели к тому времени данные не были перенесены в надёжный формат «единоль», чтобы бесценные сведения заняли место на информационных перфокартах?
Этим занимался Вольтерий, ответила бабуля. Что за милый юноша! Он всегда так трогательно краснел. К сожалению, Вольтерий успел немного. Когда архив вспыхнул, он героически сражался с огнём вплоть до прибытия пожарного расчёта, но, к великому сожалению, обгорел и вскоре погиб.
– А где в этот момент были вы? – спросил К., подозревая худшее.
– Ах, меня свалил приступ сезонной аллергии, – всплеснула руками старушка, – сидела дома на больничном. Знали бы вы, какие у меня в палисаде прекрасные настурции! Я как раз пропалывала эти чудесные цветки, когда случилась трагедия. Бедный Вольтерий, зачем вы мне о нём напомнили, я сейчас расплачусь.
К. в ответ только закрыл ладонью лицо.
Жемчужинами этой спокойной недели стали беседы с Хи, которая, конечно же, никуда не делась и не оставляла вниманием своего нового друга.
По утрам К. просыпался от лучей сентябрьского солнца. Они трогали его за лицо, щекотали ресницы и проглядывали скволь веки красными пятнами. Потянувшись, К. умывался, одевался и спускался на первый этаж, где его ждали приветственный кивок Ззз за привычной конторкой, робкая улыбка замарашки, которая вроде как начала следить за своей внешностью, и, наконец, вкусный завтрак.