Химиосити - стр. 12
Лицо девушки сделалось умильным и просящим.
– Ладно. Только быстро. И чтоб без всяких там телячьих нежностей. Я не щенок. Я взрослый мужчина.
– Ты такой лапочка!
Она ухватила недовольного К. на руки, вскочила со скамейки и радостно закружилась по скверику – будто в вальсе.
Перед глазами путешественника замелькали позолоченные кроны деревьев. У него мгновенно закружилась голова. Прямо напротив лыбилось уродливое лицо с носом-румпелем, кошмарными порами, змеистыми прожилками глазных белков, извивающимися бровями, выщербленными желтоватыми зубами, между которых застряли лоскутки пищи. Всё это выглядело тошнотворно. Нельзя рассматривать человеческое лицо в таком увеличении. Оно становится похожим на морду рептилии.
– Эй, ну ты что! Перестань! Прекрати немедленно! Поставь на место, я сказал!
А она всё кружилась и кружилась, пока радость не покинула её, а лицо снова не сделалось безучастным – словно маска.
И в этот момент словно мироздание запнулось зубцами шестерен, заскрежетало, пошло трещинами, и К. вдруг почувствовал, что растёт, что члены его удлиняются рывками, и суставы трещат, и равнодушное лицо девушки прямо перед ним начинает уменьшаться, его захлёстывает выражениее немыслимого усилия, будто человеку вручили подержать резиновый мяч, а тот вдруг сделался чугунным, и несчастный первые мгновения пытается удержать предмет по инерции, вот только мышцы лица всегда обгоняют осознанные мысли, так что человек еще не знает, что уронит ношу, а лицо, о, лицо успевает среагировать – и столько в нём появляется на этот краткий миг отчаяния и понимания, что все усилия тщетны.
Но Хохотушка Хи не успевает уронить внезапно выросшего К., который вдруг сделался практически ей ровней, потому что мироздание снова проворачивается, с усилием, щёлканьем, масляным запахом и контурами, которые одновременно и радужные, и размытые, и резкие – как в момент, когда до несущегося на тебя чёрного дилижатома осталось пару метров.
Мироздание проворачивается со щёлканьем затвора, и снова всё становится на место – маленький К. в руках у гигантской девицы, с чьими порами можно играть в гольф. Она глупо моргает – равнодушная маска, которой так не хватает очередной инъекции чувства. Самой маленькой.
На полрычажка.
Морок развеялся – будто ничего и не произошло. Путешественник моргнул и потряс головой.
Хи опустила К. на тротуар. Теперь, на мостовой, с несоразмерной картой подмышкой он выглядел глупо и знал это. Вдобавок кружилась голова, а к горлу подкатывало. Он отошёл на несколько шагов.
А потом подумал, что брезгливость брезгливостью, а полезные знакомства в чужом городе ему точно не повредят. Посмотрел снизу вверх на странную девушку. А вот так, чуть поодаль, она снова сделалась милой.