Химера, дитя Феникса - стр. 30
– Таран, Куница! – прокричал Я, и эхо перекинуло мой голос по коридорам.
– Братко, ты ли это? – раздался хриплый голос Тарана.
– Если лепешку принёс, то не нужно было, нас вчера так накормили, до сих пор нутро болит. – горько пошутил Следопыт.
Проклятое эхо отбивалось от стен, наводя морок. С какой же они стороны? Включив Талант, оглядел коридоры. Святая Церковь!! Всё помещение было залито болью и отчаянием. Это ж сколько здесь народа томилось, сплевывало кровь с разбитых губ, баюкая сломанную конечность, проклинало своих мучителей, задыхаясь от кашля и плесени? Вдруг, поодаль, с правой руки, узрел два красных пятна. Мои!!! Прошлёпав голыми ногами до нужной клети, просунул руки за решётку.
– Родные мои, как же так сглупили, что под виру голову подставили?
– Да уж, – крякнул Куница. Таран был более словоохотлив.
– Всё чинно было, сидели, поминали сечу. Ветераны местные про свои говорили. Потом эта Курва, подсел и начал расспрашивать, да свои поганые слова вставлять. Как Я договорился, так в итоге эта сука всё переиначила. Дескать, мы там ссались в Яме, пока городские стаю били. Так что мы должны им быть благодарны. Я не стерпел, вскочив, приложил его кружкой по голове, а тот извернулся. На ту беду, местный страж шёл, вот в него Я и попал. Тот, юркий, как крикнул:ʺНаших бьют выродки лагерные!ʺ Вот там всё и понеслось.
– А пили-то на чьи? Не помню, чтобы нам выплаты были, да и седмица только первая прошла.
– Дык, на столах всё было, потом таскали ещё, как угощение от города за освобождение.
Тут Куница поднял хворую голову, в его глазах читалось понимание.
– Прости, пьян был, потом сеча. Виру не ищи, сами дураки.
В моей голове долго крутился вопрос, почему Олег не разрешил бремя? Не монетой, так своим положением. А как услышал историю, всё сложилось.
– Держитесь тут, попробую, что смогу.
– Бывай, Братко.
– Да увидишь ты завтрашнее утро.
Выйдя на свет, с удовольствием потянул свежий воздух. На улице меня ждал тюремщик с красной щекой, а рядом примеряли кулаки Омар и Третьяк. С моим появлением драка закончилась. Омар мне поклонился. Третьяк правил свой нос. А красномордый протянул мне мои вещи и низко поклонился.
– Прости меня, не признал. Твоим ближникамя лично принесу еды и питьё. А вечером одеяло подам.
– Скажи мне, кто гвардию позвал в корчму?
– Дык народ кликнул. – Вжав голову в плечи, воровато огляделся тот. – А кто именно, то мне неизвестно, не запомнил.
– А на одёжке, случаем, не королевская лилия была?
Глядя на испуганные глаза тюремщика и применив Талант, Я получил ответ на свой вопрос.