Гренландский меридиан - стр. 29
В то время как Константин в полном соответствии с предстоящей ему миссией официального сопровождающего лица в очередной раз отпаривал свои уже приобретшие остроту лезвий «Gilette» брюки, я по соседству, в который уже раз перетряхивая свой чемодан, тщетно пытался составить какую-то реальную комбинацию из свитера, меховых рукавиц, шерстяного белья и кед. Ничего путного не получалось, тем более что мое внимание то и дело отвлекал телевизор – шла трансляция Зимних Олимпийских игр. О, как в тот момент я завидовал Гунде Свану, его неутомимой легкости и воистину завораживающему скольжению на лыжах! 50 километров за 2 часа 4 минуты! Я с тоской посмотрел на свое шерстяное белье и всю гору теплой одежды, в которой мне было так уютно нести научную вахту на шестом континенте… Нет и еще раз нет! Я решил, что возьму только легкую спортивную одежду: в конце концов Миннесота в марте – это не Сибирь (как же я заблуждался!), а кроме того, я мечтал хотя бы внешне походить на тех славных ребят, которые один за другим пересекали на лыжах 57 сантиметров по диагонали костиного телевизора.
Когда в 6.45 пришло заказанное накануне такси, мы были уже на ногах, впрочем, Костя, кажется, так и не ложился спать. «Ты знаешь, – сказал он, с трудом подавляя зевоту, – я люблю собираться не торопясь, чтобы ничего не забыть». И действительно, мы, кажется, ничего не забыли, если не считать Костиных часов, которых он хватился уже на выходе. Но времени их искать не было, поэтому Константин, в многочисленные обязанности которого в предстоящей поездке входил еще контроль и учет проведенного за границей времени, захватил бабушкин будильник, который, несмотря на внушительные размеры, уютно устроился в Костином нагрудном кармане.
Пограничник в Шереметьево-II после тщательного изучения моего паспорта остался, по-видимому, доволен сходством фото и оригинала и с улыбкой отворил мне двери в Америку! Угрожающее тиканье Костиного будильника вызвало некоторое замешательство в рядах таможенников, которое, однако, быстро развеялось – вид засыпающего на ходу Константина никак не вязался с возможными ужасными последствиями этого тиканья. Завтракали над Осло. Поданные к завтраку черная и красная икра, красная рыба и бокал «Алазанской долины» укрепили меня в мысли, что мы летим в правильном направлении. До первой посадки в Гандере (Ньюфаундленд) около 8 часов лету. Сидеть устал, ходить негде да и особенно некуда. Константин, который безмятежно спал по соседству, продавив головой иллюминатор, находился в несравненно более выгодном положении. Стюардесса раздала американские въездные таможенные декларации. Поскольку на ускоренных курсах английского языка я был всего лишь бедным художником Адамом Блэком из Бирмингема, которому и в голову не могла прийти мысль о поездке в США, то я и понятия не имел о том, как надо заполнять эти злополучные декларации. Поэтому мое первое столкновение с английским языком было начисто проиграно, и мне пришлось расталкивать Константина, чтобы заполнить декларации сообща.