Гражданин Империи Иван Солоневич - стр. 67
«Итак, я вошел в святилище петербургской политики последних двух лет Императорской России, – вспоминал И. Л. Солоневич. — Редакция „Нового Времени“. Редакционные ужины после двух часов ночи, где за бутылкой (бутылки были, невзирая ни на какие сухие законы) каждый из сотрудников делился всем, что узнал за день („не для печати“). Кулуары Государственной Думы. Министерства. Биржа. Контрольные пакеты. Мальцевские, лианозовские, нобелевские и прочие акции. Милые старички, штатские и военные: „Вы знаете, мне третьего дня Митька Рубинштейн посоветовал купить мальцевские, и действительно – пятьсот рублей заработал“. – „Да плюньте вы, генерал, рано или поздно этот Митька снимет с вас последние штаны – этим он ведь и живет“. – „Да помилуйте, конечно, еврей, но такой культурный, такой милый, такой услужливый“. Через месяц – ни мальцевских, ни штанов. Хорошо еще, если пенсия осталась. Сплетни о Распутине. „Царица шпионка“. Самые гнусные из сплетен – сплетни из великокняжеских салонов»153.
Наш герой мог поддаваться полемическому задору, неточно цитировать своих оппонентов, даже фантазировать «ради красного словца», но поймать его на лжи относительно фактов собственной биографии вряд ли кому удастся, за исключением явных ошибок памяти. С протокольной точностью подтверждаются даже самые невероятные эпизоды его жизни. Мы, конечно, проверяли эти «показания» не ради желания поймать за руку, а для того, чтобы узнать побольше о его фантастической судьбе.
В начале августа 1916 года Иван Солоневич, ратник второго разряда, был призван в армию и зачислен рядовым в лейб-гвардии Кексгольмский полк. Он просился в школу прапорщиков – но не пустили из-за косноязычия. Больше того: по причине плохого зрения его зачислили в швейную мастерскую.
«Швейная мастерская меня вовсе не устраивала. И так как для сотрудника «Нового Времени» не все уставы были писаны, то скоро и совершенно безболезненно был найден разумный компромисс – я организовал регулярные спортивные занятия для учебной команды и нерегулярные спортивные развлечения для остальной солдатской массы. Я приезжал в казармы в 6 утра и уезжал в 10 дня. Мои добрые отношения с солдатской массой наладились не сразу: близость к начальству эта масса всегда рассматривала как нечто предосудительное. Но они все-таки наладились.
Это был маршевый батальон, в составе что-то около трех тысяч человек. Из них – очень небольшой процент сравнительной молодежи, остальные – белобилетники, ратники ополчения второго разряда, выписанные после ранения из госпиталей – последние людские резервы России, – резервы, которые командование мобилизовало совершенно бессмысленно. Особое Совещание по Обороне не раз протестовало против этих последних мобилизаций: в стране давно уже не хватало рабочих рук, а вооружения не хватало и для существующей армии.