Гражданин Империи Иван Солоневич - стр. 69
«Моим командиром был барон Тизенгаузен – я сейчас не помню его чина. Это был атлетически сложенный человек, очень выдержанный и очень толковый. Он сумел установить – в меру своих возможностей – прекрасные отношения с солдатской массой, и может быть, именно поэтому Кексгольмский полк никакой революционной активности не проявил. Но атмосфера была убийственной. Я пошел к барону Тизенгаузену и сказал: «Так что же это такое – пороховой погреб?» – «…Совершенно верно: пороховой погреб. И кто-то подвозит все новый и новый порох. Нас – шесть офицеров на три тысячи солдат, старых унтер-офицеров у нас почти нет – сидим и ждем катастрофы».
В общем выяснилось, что бар. Тизенгаузен докладывал об этом по служебной линии: не получилось ничего. Пытался действовать по «светской» линии – тот же результат. Бар. Тизенгаузен посоветовал мне пустить в ход «нововременскую» линию. Я попробовал. Доложил М. А. и Б. А. Сувориным о положении дел и о моем разговоре с бар. Тизенгаузеном. По существу все это братья Суворины знали и без меня, но я был живым свидетелем, непосредственным очевидцем, а мои репортерские способности в редакции ценились очень высоко. Словом, и М. А. и Б. А. Суворины пришли в действие: к кому-то ездили, с кем-то говорили – во всяком случае, с Военным Министерством и генералом Хабаловым. Ничего не вышло. М. А. о результатах своих усилий не говорил почти ничего, а Б. А. выражался с крайней степенью нелитературности»157.
Конечно, этот и подобные ему запасные полки, а никак не бабы, стоявшие в хлебных очередях (в первый раз за три года войны, и при том никаких карточек!) были если не стержнем и движущей силой, то топливом февральской революции. Как пишут в сентиментальных романах: тучи сгустились, гроза назревала.
Наш герой тем временем демобилизовался – не судьба была понюхать фронтового пороху Первой Мировой и его однополчанам. У Ивана Солоневича имелись на то свои собственные веские причины. Соответствующий документ подшит в его студенческом деле:
«Служивший в запасном батальоне Лейб-гвардии Кексгольмского полка ратник 2 разряда Иван Лукьянович Солоневич <…> (в походах и сражениях не был) по освидетельствованию, произведенному 18 января 1917 г. комиссией врачей Петроградского Николаевского военного госпиталя, оказался одержим: понижением зрения до 0,1 вследствие близорукости правого в степени 6 ОД и левого в степени 4 ОД и на основании <…> приложения к приказу 1913 года №289 УВОЛЕН НАВСЕГДА ИЗ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ как совершенно к ней неспособный, носить оружия не может».
И вот, комиссованный в январе 1917 года Иван решает восстановиться в университете. В феврале он подает прошение «об обратном приеме», заплатив недоимки – 25 рублей за 1914-й и столько же за 1915 год. Справка, датированная 21 февраля 1917 года, говорит о том, что Иван Солоневич «принят обратно в число студентов юридического факультета»