Гой - стр. 18
С чего он, интересно, взял, что это ягода?
– Даст Катарсис, встречу на своем пути, там будет видно.
– Вокруг смерти – жизнь? А там повсюду смерть? – Данила смотрел прямо в суть. Любопытный персонаж.
– Сколько ты Катарсис топчешь? – обратился я к нему.
– Три месяца.
– Какой самый дальний путь?
– Дом Захара.
– Кого из изгоев знаешь? Кто за тебя может сказать?
– С Сибуром встречались в граде. Самого Захара.
– Сибура я знаю. И Захара знаю. С чем в руках исследуешь Катарсис?
– Нож и револьвер.
– Что тебе нужно от Катарсиса? Чего ты здесь ищешь?
И сам не заметил, как обычный разговор стал похож на допрос. Данила это понял. И я по его взгляду понял, что не пойдет мужчина у меня на поводу.
– Это мое. С этим пришел, с этим и уйду.
– В нутро лезть не буду.
На том и закончили в тот час. Хоть и не было привычной ночи шесть суток в Катарсисе, уже к концу дня начинал ощущать усталость, организм сам просился отдыхать. Решил прогуляться до хранителей, которые держали свою точку, занятый объект вблизи табора Третьяка. Глядишь, и признают старого доброго Злого.
– Что нужно, изгой… Стой, я тебя знаю, Злой, неужто снова к нам пожаловал? Ходили разговоры, что ты завязал.
– Как завязал, так и развязал, – улыбнулся я старому доброму приятелю, с которым не виделся целый год.
Узнал, пройдоха, хранитель града Тишины.
Приятель тоже улыбнулся на все тридцать два.
– Какими судьбами? Подзаработать или насовсем?
– Будет видно, Степан.
– Сашик, пьянчуга ты родная, пропащая душа! Может, по стакану дуры, как в старые добрые времена? У меня ящик ее тут недалеко заныкан. Ради такого случая меня сменят.
– Нет, Степан. Не пью я больше. Нравится трезвым быть.
– Ты же знаешь, брат, я тоже не пью, но с хорошим человеком не выпить – преступление. Дура – не вода, судьбы наши не поломает.
– Как знать, Степа, как знать. Покончил я с этим делом. Скольких парней эта дура сгубила. Эта петля задушила. Мишу Минского помнишь? Недавно ушел под дурой на Рассвете реку Самсона искать, Мирон рассказал, не видели больше изгоя ни живым, ни мертвым. Катарсис этого не прощает. И мне больно, брат. Своя ноша на горбу. Хочу обезболивающего, как и всякий изгой, но не дуру. И рад тебя видеть, обниму, да. Выпить – нет. Не огорчайся. Жить хочу.
– Понял тебя, Злой. Говори, что привело тебя ко мне?
– Слышал про убийства непомнящих недалеко от табора Третьяка?
– Это Катарсис, Злой, здесь каждый день кого-то убивают.
– Может, кто из твоих людей или ты лично видел кого-то подозрительного, не из местных? Кроме наших градских пацанов, Захара и Третьяковской бригады.