Говори со мной по-итальянски. Книга 2 - стр. 48
Через еще несколько прослушанных композиций, Блэнкеншип с помощью маленькой кнопки на руле кончает с музыкой. Он другой клавишей оперативно переключается на радио. Поборов шумность в салоне, парень добивается того, что диктор сообщает последние новости приглушенно.
- Хотел тебя спросить…, - Следовало догадаться, что Лукаса перестало устраивать оглушительное звучание композиций не просто так. – Алистер… Алистер Шеридан, - ладонь, что на руле заметно сжимается и разбитые костяшки пальцев белеют, - не звонил тебе? Не искал с тобой встреч?
Мы подъезжаем к Ватикану. Вопрос, который он задал, не очень мне понятен. И сомнительно, что уместен. Но я отвечаю ему непринужденно, оставаясь целиком честной с ним.
- Нет. С тех самых пор, как неделю назад он приглашал настойчиво меня на вечеринку, от него больше не было вестей.
Каким-то образом Лукас, не обращая на меня взгляда, уясняет для себя, что я не вру ему. Тогда плечи парня облегченно опускаются. Его вопросы изрядно треплют нервы, но все время мы приходим к тому, что ревновать ему незачем и не к кому.
- Ладно… Знаешь, он… А ты видела Алистера? – спохватившись, интересуется Блэнкеншип.
Я отмечаю за ним какую-то скрытность, потому не тороплюсь отвечать. Почему Лукас ведет себя так? Почему в центре нашего разговора нежданно встал Шеридан? Я вовсе не хотела обсуждать его. Погодите-ка… Раны на тыльной стороне ладоней, отсутствие англичанина в ту ночь, когда я спала в комнате в общежитии, меня не озаботило. Он сказал, я помню, что уходит по делам, но я не размышляла о каких бы то ни было потасовках. Стопроцентное доверие может и вредить, особенно такой девушке, как Ева Мадэри. Наивность, которая, в общем-то, мне не присуща, выходит на первый план, если речь заходит о Лукасе.
- Ты дрался с ним. Да?
Длительное молчание, естественно, не может нравиться. Сомнения подкрадываются из разных углов, сочатся из всех щелей. Мысли в голове пронзительно гремят, перебивая друг друга. Я не уверена отныне в том, что доверие имеет место быть всегда. Даже в случае самой большой влюбленности на свете.
- Это ничего. Мы больше не имеем претензий друг к другу, - довольно поздно реагирует Блэнкеншип.
Он почти что не отвлекается от дороги. Невзирая на щепетильную тему накаленной беседы, Лукас все равно не абстрагируется. Не забывается ни на миг.
- Почему вы подрались?
Сердится, убирая руку. Положив ее, как и левую, на руль, он давит на газ сильнее.
- Я же сказал, все хорошо. Давай не будем портить…
- Ты уже все портишь. Ты от меня что-то утаиваешь, - я выдаю обвинения спокойным тоном, но моя выдержка граничит с явным негодованием.