Город не от мира сего. Цикл «Хроники Обсервера». Часть I - стр. 33

– Да не слышала как-то. У меня звонок на приглушённом режиме, а тут такой ветер что-то поднялся.

– Вот именно. Давай домой.

– Хорошо. Василисе домой нужно, я её проведу и назад, ладно?

– Ладно. Но я тебя прошу…

– …быть осторожной.

– Именно.

Мария действительно провела Василису до дома. Но только чтобы избавиться от ненужной компании. Потому что домой она так быстро не собиралась. Отец, скорее всего, уже лёг вздремнуть, оставив ей окно возможностей в пару часов. Чтобы прояснить ситуацию с Германом, этого достаточно.

Залесье раскинулось вдоль лесного массива, клином разделяющего Бугорки на две неравные части. «Олимпик» – одно из мест, где собиралась местная ячейка сопротивления – располагался неподалёку от острия этого клина, ближе к центральным улицам города.

– За мной, – скомандовала Маша и собака послушно помчалась за ней.

Длинноногая и тонкая, Маша бегала очень прилично. В тёплом плаще было жарко, и она мчалась расхристанной, так как мысль о том, что запах пота свалит Германа с ног, пугала её. Ветер подсушил раскисшие было тропы, и подошвы почти не скользили. Ручей. Мост. Беседка у родника. Вон, впереди уже видны качели в городском парке. А вот и парк позади. Всего десять минут напрямик через лес, и она уже почти на месте.

«Олимпик» прятался в подвале тренажерного зала, где юные революционеры сбрасывали свою ярость и протест, монотонно качая железо. Она отдышалась, усмирила Фенрира и прошла по коридору за душевые, раздевалки и туалеты. В зале было немноголюдно. Она постучалась в обшарпанную дверь с криво нацарапанной новокенааницей38 надписью «ПЕКЛО».

Условный стук – два раза, три раза, три раза и снова два раза – должен был известить тех, кто внутри, что за дверью свои.

В приоткрывшейся двери появилась нахмуренная физиономия Рогдая, одного из товарищей Германика.

– Ты чё тут делаешь? – удивился он. – Сегодня тебе с нами нельзя.

– Да нужны вы мне. Герман здесь?

Рогдай столкнулся с дилеммой: с одной стороны, Маша была вхожа в их круг, с другой, сам же Герман наказал сегодня не подпускать её и на пушечный выстрел. Пусть сам разбирается.

– Герман, к тебе пришли.

Опасливо косясь на Фенрира, он охранял дверь, чтобы Маша ненароком не проскользнула внутрь. Фенрир был недоволен, но не протестовал. За дверью разговаривали на повышенных тонах. Басок Добрыни Сруба настаивал на том, что теперь, когда они тайно напечатали на формотворе39 немного оружия, пора занимать здание поместной громады, а там «народ сразу поднимется». Более высокий голос Германа парировал, что отпечатки еще не испытаны, пристрелка не проводилась, а штурмовать громаду или страпориум сейчас, когда в городе полно иностранных военных – смертоубийство, поэтому нужно выжидать. Незнакомый голос долго призывал всех успокоиться, и когда гомон стих, произнёс: