Горничная для тирана - стр. 11
— Свали отсюда! — велит мне парень.
— Да, — иду на выход, пытаясь не расплакаться.
— Дарина! — останавливает меня мужчина. — Займись своей работой. Пока я твой работодатель, и подчиняешься ты мне, как и все в этом доме, — делает акцент на последней фразе, смотря на сына. — Я еще жду свой кофе.
Киваю, снова подхожу к столу, беру кофейник, наполняя чашку мужчины.
— А ты, щенок, сядь на место! — приказывает сыну. — Я смотрю, ты силу в себе почувствовал и власть, которой у тебя нет.
Убегаю на кухню. Люба уже составляет на поднос две тарелки.
— Блинчики – Демьяну Ростиславовичу. Омлет – Ироду.
Киваю, беру поднос. Уже не нужно пояснять, кто такой Ирод, и так понятно. Возвращаюсь в столовую.
— Взрослый, самостоятельный, борзоты где-то хапнул, — иронично усмехается мужчина. — Ну тогда: карты, ключи от машины и квартиры выложи мне на стол и вперед – пошел самостоятельно жить.
— Ну, конечно, снова попрекаешь тем, что должен мне дать, — парень брезгливо отодвигает тарелку с омлетом и с грохотом кидает вилку на стол, она отскакивает и падает на пол. Подхожу, наклоняюсь, чтобы ее поднять.
— Стоять! — рявкает на меня мужчина. — Он ее кинул, он ее и поднимет.
Выпрямляюсь. Руки трясутся. У меня нет отца. Мама всегда воспитывала меня мягко, никогда не повышала голоса. Я не привыкла к такому агрессивному общению между родными.
— Ты что-то попутал, Марк. Как сыну, я дал тебе все до твоего совершеннолетия. Дальше не обессудь: или ты играешь по моим правилам, или по своим, только без моей поддержки. У тебя право выбора.
— Да какой, на хрен, выбор?! Ты же не подпускаешь меня к своим делам. Ты скорее своему псу Андрею передашь дело, чем сыну! — Марк поднимает на меня свирепый взгляд, и я только сейчас понимаю, что стою, как вкопанная, и ошарашенно подслушиваю. Не нахожу ничего лучшего, чем развернуться и убежать на кухню.
— Снова ругаются? — интересуется Люба, качая головой. Киваю. — Не обращай внимания. Демьян Ростиславович еще очень мягок с Иродом.
— Ничего себе мягок.
— Да пороть его надо. Доведёт он отца. Отнеси Ваське завтрак. Я сама тут разберусь.
Люба составляет на поднос омлет и горячее молоко с мёдом.
— Скажи: если не выпьет молоко, не допущу к работе. Домой отправлю на больничный!
— А может, и надо на больничный? Дома быстрее на поправку пойдёт.
— Не надо. Дом для нее – наказание. Иди, — отсылает меня.
Беру поднос и иду, не понимая, почему отдых дома – это плохо.
Дверь в нашу комнату приоткрыта, аккуратно толкаю ее ногой и замираю на пороге. В нашей комнате управляющий Андрей. Он стоит над кроватью Василисы и что-то тихо говорит. Рядом с ней, на тумбе, уже другие лекарства и коробочка с эклерами.