Горькое логово - стр. 89
Сташка отскочил и убежал. Пусть лучше на все наплевать, и на старые игрушки, и на это… как называется… а, реинкарнация, – чем от одного имени Яруна ноги делаются ватными. Он нашел золотой мячик, закатившийся под стол с учебниками, поднял и прижал к себе, как нуждавшуюся в спасении звезду. Прошлое куда глубже, чем он думал? Это не важно… Куда больнее, что Кощею Ярун позвонил, а ему – нет… Но зато Ярун все-таки разрешил пустить его в те верхние комнаты, в прежний дом… Почему они так боятся Венка? Что, в их глазах лишь Венок делает его чудовищем? Но ведь по правде-то Венок – никакая не корона, а так, вещь из прежнего, вроде старых игрушек там наверху… Неужели Кощей не соврал и из-за Венка правда кто-то погиб?
Потом за окном стало смеркаться, и мягко загорелся желтоватый свет. Сташка подумал и включил свой детский компьютер, автоматически нашел свои контрольные работы по физике и математике, занялся делом. Не думать об Яруне. Не думать о Венке, без которого холодно вискам… Что-то, наверное, случилось вчера с его головой, потому что еще никогда программа не выплевывала ему задачки с такой скоростью. Никаких ошибок и оптимальные алгоритмы – Сташка чувствовал себя бульдозером на дороге с заносами из клубящихся величин и неизвестных, и все казалось, что в конце пути – другое решение, внезапное и легкое, которое все спасет и изменит. И можно будет примирить участие Яруна и Венок.
А потом пересохли губы, и он осознал, что уже давно хочет пить, посмотрел вокруг и очнулся – уже вечер. Тьма за окнами. Он вскочил и, подхватив с пола золотой мячик, побежал наверх. Дверь на лестницу была открыта, и там, в сияющем колодце ступеней и перил, никого не было. Сияли молочные плафоны, отражаясь в ступенях, пахло моющими средствами. На площадке седьмого этажа белые резные двери тоже стояли распахнутыми. В комнатах все сияло чистотой и позолотой. У Сташки слегка закружилась голова, едва он перешагнул порог. Стукая мячиком в скользкий узорный паркет, он обошел все эти скучные парадные покои, не понимая, помнит их или нет… Ой. Сташка даже мячик упустил. Глобус. В полкомнаты. Громадный… Сташка подпрыгнул, ухватился за экватор и торжественно описал дугу, уткнувшись носом в какой-то горный хребет. Спрыгнул на пол. Голова закружилась еще сильнее… Этот глобус планеты Дом был так прекрасен, что хотелось сесть на пол и долго-долго его разглядывать. Сташка так и не понял, помнит он эту огромную диковину или нет. Латунный обруч экватора был мил рукам, да и тело вроде бы отозвалось на это торжественное движение по кругу над сияющим паркетом… Он вдруг вспомнил, что внутрь глобуса можно залезть… Потом. Скорее дальше. В следующей комнате во всю черную стену сияла бриллиантами звезд и сапфирами планет огромная карта созвездия. Стукая мячиком в паркет, Сташка пересчитал звезды – семь? Как – семь? А где восьмая? Снова стало страшно. Ну да, Кааша-то ведь нет на своем месте почему-то… Почему? Взгляд рассеянно упал на золотой мячик – а этот-то почему ему весь день звездой кажется? Он прижал его к груди и, зевая и нервно подрагивая, отправился выше. На восьмом этаже двери были меньше, черного дерева, в узорах, и стояли прикрытыми. Он подошел к той, что открыл утром, оглянулся на остальные две и вспомнил: за той – библиотека и, никуда не денешься, учебная комната… А за другой дверью – круглый зал пустой… Почему-то важно, что именно круглый, но почему – не вспомнить… Ладно, потом… Он уже так устал, что сам сознавал, как хочется прилечь… Глаза закрыть…