Горькое логово - стр. 46
– На планете Дом, – сквозь сладкую дрему уточнил Сташка.
– Нет, – дома. У себя дома. Ты вернулся домой… Поспи.
Сташка смотрел, смотрел на его огромную черную фигуру, видел сквозь нее своего волка, и, чувствуя счастливую лень, сдался дреме. И в полусне ему показалось, что изображение черного дракона на стене ожило и оказалось вместе с ним в черном космосе, и там на своих стражах сияли звезды созвездия, которое все целиком почему-то и было его домом… Его дом – вся Сеть, потоками фотонов и вимпов соединяющая эти восемь звезд в живое созвездие… А вовсе не только Астра или только Дом, или любая другая планета… И он вдруг во вспышке ясного, жутко взрослого сознания правильно начал чувствовать весь мир. Будто изменился масштаб. Астра, где он жил раньше, перестала быть «своей». Миры других звезд созвездия превратились в планетные системы, которые в этом странном сне казались ненаглядными, любимыми игрушками… И надо быть хорошим, чтобы совпасть со всем этим далеким уже прошлым, вспомнить все цели, все смыслы – тогда будет понятно, что сделать для этого огромного хорошего и родного космоса… И что делать дальше.
Понять до конца он ничего не мог, и тяжело было от безмерной преданности своим звездам, и еще боялся уснуть крепче и оказаться там один, без Яруна, во мраке среди звезд. Он цеплялся за дневной свет яви и присутствие Яруна. А тут еще вернулся Кощей, и Ярун что-то кратко и резко ему сказал. Кощей удивленно оправдывался. Сташка наблюдал это из черного космоса и не мог ни шевельнуться, ни разобрать слов. Ярун отрывисто говорил, Кощей ему поддакивал и вскоре наконец ушел. Сташка опять немножко поспал в тишине, чувствуя и карусели планет, и защищающее присутствие Яруна, потом открыл глаза. Ярун сидел за своим столом и смотрел с любовью и жалостью. Кивнул на его нерешительную полуулыбку:
– Поспи. У тебя еще полчаса.
– Это неправильно, что я сплю. И сон… Я не понимаю, что снится. Если снится. И ты, и космос сразу, – он поднял голову, но она была такой тяжелой, что он прислонился затылком к спинке. – И будто я уже очень давно есть… – сквозь какую-то тягостную одурь, будто из глубокого колодца, сказал Сташка. – Яр. Это потому мы родные, что Долг у нас один?
Ярун встал, подошел и присел перед ним, взял за руку, вгляделся:
– Ты… Родной мой, ты правда ничего еще не помнишь? Да, вижу. Еще не сознаешь, только что-то чувствуешь… Но слова твои… Как странно. Ох. Знаешь, я все больше рад, что ты тут. И с каждым твоим словом…
– Все страшнее? – беспомощно улыбнулся Сташка. – Мне тоже. Все это… Прежнее… Всплывает, как Атлантида.